Искатель, 2018 №7

Дежурный чиновник доложил Путилину, что известий от Орлова и Соловьева не поступало. Зато Жуков явился в сильном волнении, несколько минут прождал в дежурной. Затем спохватился, предупредил, что отлучится в Александро-Невскую часть по следственному делу о насильственном лишении жизни Еремеева.

— Хорошо, — кивнул Иван Дмитриевич Волкову и добавил; — Вот что, как только появятся агенты от господ Орлова и Соловьева, незамедлительно их ко мне.

— Хорошо!

Путилин отправился в кабинет, находившийся на втором этаже.

Нет горше часа, когда приходится ждать результатов. Это как на холсте у художника: на белоснежном поле проявляются цветные беспорядочные полоски, и с каждым новым мазком картина обретает свою жизнь и наконец превращается в лес, в поле, в человека. И начинаешь удивляться волшебству обычной кисти, зажатой в талантливых пальцах.

Придя в кабинет, Путилин сел за написание черновой записки, в которой помощник градоначальника просил изложить соображения по искоренению преступности в столице. Санкт-Петербург — зеркало империи.

Несколько часов никто не тревожил, так что Путилин успел закончить написание соображений по реорганизации сыскного отделения.

Раздался стук, и перед распахнутой дверью остановился Жуков. По его виду Путилин понял, что разговор с Фадейкой произошел с успехом для Михаила. Иван Дмитриевич с самого начала не верил, что вор способен пролить кровь, ведь Косого начинало мутить от одного ее вида, но человек непредсказуем.

Лицо Михаила выглядело усталым, но горящий блеск в глазах выдавал крайнюю степень удовлетворения прошедшим днем.

— Иван Дмитрия… — И он, глотая слова, дал краткий отчет: — Я имею уверенность, что названный Василий либо имеет непосредственное отношение к убийству, либо может прояснить сложившееся положение, ведь Еремеев ни с кем дружбы не водил, а здесь такая зацепка.

— Ты прав, но помысли, — произнес начальник сыска, опускай помощника на землю. — Да, ты установил личность убитого, ты узнал, где он проживал, с кем приехал. Если убийство — просто грабеж.

— Я думал над этим, — сощурив глаза, Михаил посмотрел на Путилина, — мне кажется, что Василий все-таки имеет непосредственное отношение к убийству. Почему он не заявил об исчезновении односельчанина, ведь мог подозревать об убийстве? Почему вместо этого поехал на квартиру и забрал принадлежащие Еремееву вещи?

— Здесь ты прав. Думаешь, он уехал в деревню, — Иван Дмитриевич заглянул в бумагу, — Самолва?

— Вероятно, Василия нужно искать там.

— Насколько я понимаю, ты хочешь выехать в Гдов.

— Хотелось бы.

— Почему просто не послать депешу в уездное управление?

— Они начнут выяснять, Василий может насторожиться. Если виновен, ищи его по России.

— Спорить не буду. — Путилин достал из нижнего ящика стола памятную книжку «Санкт-Петербург весь на ладони» за прошлый 1872 год, полистал его и остановился на странице приложения под номером LI. — Так, до Гдова удобнее добираться через Псков, на пятичасовой ты не успеешь. Вот на тот, что отходит в одиннадцать, в самый раз. Прибывает он в Псков поутру, в десятом часу. Таким образом, успеешь отдохнуть в дороге, — он захлопнул справочник.

— В третьем классе много не наспишь, — пробурчал Жуков.

— На большее ты пока не заслужил.

— Стараюсь.

— Сопроводительные бумаги подготовит Федор Иванович.

— Иван Дмитрия, сегодня воскресный день, — произнес Михаил, напоминая, что делопроизводитель, титулярный советник Блюм, сегодня отсутствует.

— Тогда к господину Волкову — и ступай с Богом.

— Я доставлю злодея, — напоследок произнес Жуков.

— Если он окажется убийцей, — добавил Путилин ложку дегтя в большой медовый бочонок Михаила.

Но не утерпел помощник и уже от двери решился сказать:

— Я не знаю, как объяснить, но во мне зреет внутренняя уверенность, что убийца он.

— Миша, — напутствовал его Путилин, — никогда не выражай уверенности в деле, ибо она может завести тебя в противоположную от дознания сторону. Всегда основывай свое убеждение на твердо установленных фактах, а не на предположениях.

Жуков больше не произнес ни слова, тихонько затворил дверь, скрывшись с глаз долой.

Начальник сыска поднялся и подошел к окну, за которым начинала сгущаться зимняя тьма. Потом вернулся к столу, разложил карту столицы, склонился над ней. Пальцем провел по Владимирскому, остановился на пересечении с Невским, вернулся к Съезжинской, по ней до Николаевского. Прав штабс-капитан, прав. Надо разыскивать даму, к которой направлялся ловелас. Может быть, там можно узнать имя убитого.

Ивана Дмитриевича беспокоило другое: если чиновники по поручениям — господа Соловьев и Орлов — прибудут в отделение без каких бы то ни было результатов, тогда что?

Если допустить, что соображения не верны, то производить розыск по присутственным местам столицы? Будет упущено время. Можно прописать в газетах об исчезновении мужчины двадцати пяти — тридцати лет. А если убитый чиновник приезжий?