Искатель, 2018 №8

Ну что, право слово, за аргумент — ревность к коту… Слабоват. Был один эпизодец.

Как я уже отмечал, поток маминых переживаний за покинувшего отчий дом сына пополнялся за счет присутствия жены и отсутствия внуков. Шура не ревновала Митю к Леле, как она ревновала Жору к существующим и мнимым любовницам. Она его жалела, сетуя, что неглупый мальчик так глупо влип и позволил собой командовать. В тактике раскрытия Митиных глаз на вероломство маленькой креолки применялся один прием — разговоры по душам. Эти редкие беседы во время вечерних возвращений блудного сына домой совершенно изгладились из моей памяти. Забывчивость мотивировалась раздражением: никогда не касались Митины руки маленькой шелковой спинки, всегда захлопывались все двери перед любопытным сереньким носиком. Те же двери перед тем же носиком открылись при позднейших разглагольствованиях Шуры с самой собой:

— Бывало, как ни спрошу, все у него нормально да нормально. Что может быть нормального в постоянных унижениях? Как ни позвонишь по мобильному, он то в магазине продукты покупает, то квартиру убирает. А благоверная чем занимается? Он и нам из-за нее редко стал звонить. Заходить так и вовсе перестал. Надо было настоять, чтоб на Ирочке женился. Говорит, крокодилица. Какая же она крокодилица? С лица воду не пить, зато характер покладистый, понятная, не то что эта. Мы ведь ее поначалу как дочь приняли, радовались, что сына нашего любит, а он ее. А в результате что получилось? Она о себе заботится, он ради ее прихотей на работе упахивается. Люблю, мам, жить без нее не могу, все для нес сделаю. Я ему: «Вы внуков мне сделайте». Обида: «Что ты лезешь? Мы над этим работаем». Я ему: «Работайте, мы с твоим отцом и нал этим работали, я ведь лечилась долго от бесплодия, и просто работали». Помнишь, спрашиваю, как с тобой маленьким бабушки и дедушка сидели? Помню, отвечает, только вы жили в эпоху исторического идеализма. Ну какой идеализм?

Сын исполнил мечту мамы и подарил ей внучку. Подарок оказался номинальным и вместе с радостью принес боль и отчаяние.

Если до появления малышки Митя выдавал Шуре информацию в гомеопатических дозах, то с рождением ребенка окончательно закрылся. Вдруг прошлой осенью нагрянул без предупреждения:

— Привет. Не ждала? У папы ведь сегодня банный день?

— Угу. А что случилось?

— Ничего. Просто зашел. Соскучился. Нельзя?

— Не говори глупости. Я сейчас приготовлю что-нибудь.

— Не надо, я поел. В кафе. Просто посижу за планшетом. Поработаю. Ты только не приставай. Ладно, мамуль?

Митя снял куртку и ботинки, прошел в свою бывшую комнат\ забрался поверх покрывала на хозяйскую кровать, привалился спиной к поднятой, упирающейся в стену подушке, выставил колени и стал смотреть на планшете какую-то артхаусную киношку. Проводив его, я устроился на диване, хозяйка рядом под торшером, то открывая, то закрывая книжку. Когда, устав лежать, я, движимый свойственным всем животным любопытством, пришел проведать Митю в спальне, он при включенном верхнем свете отрешенно смотрел на фотку с соснами.

Все пробыли в молчании больше двух часов. После проникновенного сыновьего «спасибо» и поцелуя в щечку Шура, закрыв дверь, вдруг стала издавать ртом некрасивые икающие звуки. Руками пытаясь запихнуть их обратно, она захлебывалась от неудержимых слез, пока, скрючившись, не добралась до ванной. Едва привела себя в порядок — Жора. На вопрос мужа, отчего у нее глаза покраснели, ответила — срочную работу налом брала, переутомилась.

2 августа

Сел за комп, приготовился — над монитором черная рожа:

— Мур, мур, мур, дурашка, глупая мордашка!

— Опять ты?

— Неужели не рад?

— Боюсь показаться невежливым, но нет.

— Хотел изложить причину вспомянутого тобой прошлогоднего поведения Мити, ну ладно, пока.

— Постой. Какую причину?

— Любопытство кошку сгубило, а уж невежливого кота и подавно не пощадит.

— Мне что, нужно сказать «пожалуйста»?

— Скажи, милок, скажи.

— Ну… говорю. Давай уже, не томи.

— Идет, стало быть, Митенька в неурочное время домой, вдруг видит — его благоверная с каким-то перцем у соседнего дома целуется. Поцеловались и, прежде чем разойтись, долго так друг на дружку смотрели, при этом ее правая ручка покоилась в его левой руке. Митя притормозил, подождал, пока Леля войдет в дом, и следом. Как, спрашивает, дела, где, женушка, была. Была, отвечает, у подруги Томы. Забыла, бедняжка, что она про эту самую Тому Мите три месяца назад втирала — уехала, мол, подруга с мужем в Америку на постоянное местожительство. Понял тут Митя, что его на… в общем, обманывают, и сильно опечалился. Так опечаленным и пришел к родимой мамаше. А все из-за чего? Из-за того, что направил я его по той тропочке, по которой мне было надо, хр, хр, хр. Давай, дурашка, благодари.

— Я? Тебя?

— Ты хотел его проучить, я помог, стало быть, большое мне спасибо.

— Как-то ты все выворачиваешь… А Леля действительно…

— Леля-то? Она одноклассника в супермаркете встретила, он ее до дома подбросил.

— Зачем же она мужа обманывала?