Искатель, 2018 №9

— Егор, отведи Ивана Степановича в палату номер тридцать три.

— К Драматургу?

— Ты что, плохо слышишь?

— Но вы, Сергей Петрович, обещали Драматургу…

— Это как раз тот случай, — оборвал главврач.

2

Второй этаж. Длинный коридор. Справа и слева —.палаты с номерными табличками на дверях. Тридцать третья палата в конце коридора. Медбрат Егор подвел Ивана Степановича к двери палаты и тихо, словно по секрету, сказал:

— Тебе, Иван Степанович, здорово повезло. В этой палате всего две койки. В других палатах — от четырех до десяти, некоторые койки еще не заняты. Благодари Папу за то, что он определил тебя в тридцать третью.

— Какого Папу? — не понял Иван Степанович.

— Так в нашем санатории ласково зовут между собой главного врача Сергея Петровича. Ну, будет лирики. Входи.

Медбрат открыл дверь, пропустил новичка в палату и вошел следом.

В тесноватой палате, размером около десяти квадратов, на одной из коек сидел с открытой книгой в руках худощавый лобастый мужчина лет сорока пяти. Он оторвал взгляд глубоко посаженных глаз от страниц книги и испытующе посмотрел на вошедшего в палату новичка. Затем перевел вопросительный, с прищуром взгляд на медбрата и не без иронии спросил:

— Что, брат Егор, очередного придурка привел?

— На этот раз, Драматург, ты не должен разочароваться. Папа уверен, что новичок тебе понравится. Звать его Иван Степанович. Знакомьтесь.

После этих слов медбрат Егор развернулся и быстро покинул палату.

Некоторое время Иван Степанович и Драматург внимательно рассматривали друг друга. Первым нарушил зависшую паузу старожил палаты.

— Что стоишь у порога, как бедный родственник?! — доброжелательно промолвил Драматург. — Вторая койка твоя. Выбора нет. Ложись, отдыхай. Медбрат Егор озвучил наши имена, так что будем считать — мы познакомились.

— Спасибо, — дружески кивнул Иван Степанович и сел на заправленную суконным одеялом койку, которая стояла параллельно койке Драматурга на расстоянии около полутора метров. — Извините, но какое ваше настоящее имя? Мне представляется, что Драматург — прозвище. Как-то неудобно обращаться к вам по прозвищу.

— Вы, Иван Степанович, угадали. Драматург — мое местное прозвище. Его дал мне местный медперсонал. Прозвище хорошее, я к нему привык. Так что и вы называйте меня Драматургом. Так короче. Если вы не возражаете, я бы предпочел называть вас просто Ванюшей, без произнесения отчества. Это было бы удобнее при нашем будущем диалоге. Конечно, если вы не против такой фамильярности.

Иван Степанович тяжело вздохнул и с горькими нотками ответил:

— Я не против разумного предложения. Однако полагаю, что я недостоин даже своего имени, которое дали мне родители. Более логично было бы называть меня придурком. Простым придурком. Я этого заслужил.

Драматург более внимательно всмотрелся в расстроенное лицо новичка и чуть приметно улыбнулся.

— Нет, Ванюша, придурок — это не имя, это наш общий статус, статус всех пациентов данной психиатрической больницы. Так что с вашего позволения я буду называть вас Ванюшей.

— Называйте Ванюшей, — вздохнул Иван Степанович, — мне теперь все равно. В душе тоска ужасная. Ни говорить, ни даже жить неохота.

Он скинул больничные тапочки, лег на кровати на спину, завел руки за голову и хмурым взглядом уставился в зарешеченное окно.

Драматург закрыл книгу, на обложке которой значилось: «А. Н. Островский. Пьесы», понимающе усмехнулся и ненавязчиво обронил:

— Ваше удручающее настроение, Ванюша, — следствие стресса от перемены места жительства. Ничего, привыкнете. Я подобный стресс пережил и сделал для себя определенные выводы. Эту больничную койку давлю уже шестой месяц. Сдаваться не собираюсь и вам не советую. Нужно бороться, не позволять местному медперсоналу превращать вас в безвольный овощ.

Во взгляде Ивана Степановича проявилась заинтересованность. Он повернул голову в сторону Драматурга и поинтересовался:

— Что вы имеете в виду? Не позволять медперсоналу превращать нас в безвольный овощ?! Как эго? Отказываться от процедур? Но, как я наслышан, в психушке имеется целая бригада крепких ребят-санитаров, которые в один момент спеленают бунтаря в смирительную рубашку.

— Я не предлагаю вам устраивать бунты, а, напротив, советую быть послушным и дисциплинированным больным, тогда и надзор за вами будет ослаблен. Нужно включать мозги. Из любого положения существует выход, полезный для вашего организма. Например, когда вам дают таблетки — не сопротивляйтесь. Берите их в рот, запивайте водой, но таблетки старайтесь спрятать за щекой. Когда медработник отвернется — выплюньте таблетки в кулак, потом супьте их в карман пижамы, а затем утопите в туалете. Но куда попало таблетки выбрасывать нельзя. Если вас засекут, будут проверять ваш рот — проглотили лекарство или нет. Тут надо быть очень осторожным. Этими таблетками у пациентов психушки подавляют волю к сопротивлению и превращают их в послушных особей, то есть — в овощи. Это основная задача медперсонала. Пациенты послушные — и у психиатрической лечебницы нет проблем.

Иван Степанович насупился и рывком сел на кровати.