Искатель, 2019 №6

Не знаю, видел ли я в своей жизни настоящих капитанов — морских, военных в соответствующем звании, космических, но этот почему-то действительно напоминал капитана. У него была коротко стриженная шевелюра абсолютно седых волос, аккуратная бородка и усы. Лицо, пожалуй, мужественное. Взгляд внимательный, изучающий. У меня в голове жил стереотип, которому он соответствовал: мне показалось, что именно так и должен выглядеть, скажем, капитан дальнего плавания. Ему бы фуражку с кокардой, где сверкает якорь, перекрученный канатом, или что там на морских кокардах изображают, — и был бы готов образ просоленного ветрами морского волка. Однако мне наш капитан не очень понравился. Да, он был похож на капитана, но это был все-таки не мой капитан. Ну его к черту.

Капитан снова заговорил:

— В таком случае я должен сообщить вам еще об одном обстоятельстве. Ваша спасательная капсула, по сути, столкнулась с нашей станцией.

— То есть, иными словами, в повреждениях вашей станции виновата моя капсула? — Мне показалось, я понял, отчего капитан был так суров со мной.

— Нет, — продолжал он сверлить меня взглядом. — Я о другом. Поскольку ни наша станция, ни ваша капсула не имели возможности маневрировать, то вероятность их столкновения ничтожна мала. По сути, такой вероятности вообще нет! И поэтому я думаю, что ваше нахождение у нас на борту кем-то спланировано. — Он сделал значительную паузу. — Что вы можете на это сказать?

Это была крепкая оплеуха. Я растерялся.

— Мне нечего сказать вам, капитан. Все это действительно очень странно.

Капитан, продолжая буравить меня взглядом, поднялся с кресла.

— А ну-ка следуйте за мной.

Мы вышли из отсека. Попугай уселся поудобнее на плече капитана. Коридор заканчивался двустворчатыми дверьми. За ними громоздились какие-то железные шкафы по обе стороны прохода, затем две двери справа и слева. Но мы прошли дальше и уперлись в новую дверь. На ней располагался предупреждающий восклицательный знак и надпись «DANGER. VACUUM». Капитан покрутил колесо сбоку от двери и толкнул ее рукой.

Мы оказались в тесном помещении, которое занимал сигарообразный объект с поднятым обтекателем, под которым располагалось узкое ложе. Капитан сделал приглашающий жест рукой:

— Мы нашли вас здесь. Узнаёте что-нибудь?

Я отрицательно покачал головой:

— Увы, капитан. Вижу эту штуковину впервые.

— Что ж, вы должны еще кое-что знать, господин подкидыш, — сказал он с вызовом. — Я вам не доверяю.

Я смог в ответ лишь развести руками.

— Можете быть свободны, — заявил капитан, а его дурацкий попугай громко добавил: «К чер-р-р-ртовой матери!»

И они покинули шлюзовую камеру.

Тому, кто потерял память, да еще вдобавок узнал столько нового за один день, было бы неплохо провалиться прямо сквозь слои обшивки станции и бесследно кануть в космическом пространстве. Вместо этого я тупо таращился на спасательную капсулу. Даже Анне было стыдно попадаться на глаза. Кто я на самом деле? Засланный агент внеземной цивилизации? Неудачник? Или, наоборот, счастливчик, которому удалось спастись от смерти в капсуле, катапультированной из обреченного корабля?

Я вышел из шлюза, добрел до каюты с номером два и вошел внутрь. Этот отсек ничем не отличался от отсека толстого китайца: все то же самое, только стол обычный, без всяких экранов. На нем лежали тюбики с едой, пачка галет и бутыль с ярко-синим напитком. Иллюминатора в отсеке не было: вероятно, на орбитальных станциях он являлся редкостью, достойной лишь кают-компании. Еще здесь была дверь, ведущая в крошечный санузел. Посетив его не только с ознакомительной целью, я вернулся в каюту и принялся изучать космическую еду. Грибной суп сильно меня разочаровал. Однако выбирать было не из чего, пришлось насильно выдавить в себя это произведение неизвестных кулинаров, заесть галетами и выпить бутыль синего киселя со вкусом черничной жевательной резинки.

Настроение было прескверным, под стать еде. Мне даже не хотелось видеть Анну. Однако и киснуть в одиночестве, переваривая жуткий обед, тоже было перспективой незавидной. И я решил навестить толстяка.

Выйдя в коридор, я двинулся наискосок к двери номер восемь, но остановился. Рядом была дверь, где, по словам Анны, обитал таинственный инопланетянин. На ней была цифра один. Я потоптался на месте, раздумывая, не познакомиться ли с ним. Памятуя о том, что он нелюдим и замкнут, я решил сначала расспросить о нем китайца и продолжил путь.

По Тунь по-прежнему нависал над своим столом-экраном и ловко вертел кубик. Увидев меня, он как-то чересчур обрадовался:

— A-а, Виктол! Оцень холосо, заходи-заходи!

— Не помешаю? — Я присел в кресло рядом с рабочим местом По Туня.

— Дазе не говоли! — замахал кубиком тот, но я снова уловил на его лице небольшое замешательство.

— То есть, говорить нельзя? — решил пошутить я, но китаец, кажется, обиделся:

— Фигула лечи! — наставительно произнес он, вознеся руку с кубиком вверх и оттопырив указательный палец в потолок. — Лабота много, собеседник мало-мало! Говоли-говоли!