Искатель

Такой возможности он в итоге не получает. Меньше чем через две недели после того, как он послал Трей куда подальше, Кел сидит перед огнем у себя в славной гостиной, где теперь полный марафет. Темень вздорная, буйная и до того ветреная, что Кел подумывает, уж так ли крепка у него кровля, как ему казалось. Читает тощую местную газетку, слушает, как громыхает черепица, и тут в дверь стучат.

У стука этого странное свойство, он размазанный и невнятный, словно зверь лапой. Если бы постучали не в перерыве между порывами ветра, Кел мог бы списать такой шум на то, что это ветер швырнул в дверь веткой. Десять вечера, для фермеров отбой уже прозвучал – если не стряслось ничего решительно ужасного.

Кел откладывает газету и на миг замирает посреди гостиной, раздумывая, не сходить ли за ружьем. Стук не повторяется. Кел подходит к двери и приоткрывает ее на щель.

На крыльце, дрожа с головы до пят, как выпоротая собака, стоит Трей. Один глаз багровый и распух так, что не открывается. Струйки крови исчерчивают ей лицо, кровь капает с подбородка. Рука вскинута, пальцы сложены звериной лапой.

– Ой бля, – выговаривает Кел. – Ой бля, малая. – Колени у Трей подгибаются, Кел рвется подхватить ее на руки и внести в дом, но боится к ней прикасаться, чтоб не добавить боли. – Заходи.

Трей вваливается в дом и стоит, покачиваясь и тяжело дыша. С виду кажется, что она не понимает, где находится.

За ней вроде никто не шел, но Кел все равно запирает дверь.

– Так. Входи. Иди сюда. – Ведет ее к креслу, еле касаясь кончиками пальцев плеча. Трей оседает в кресле и шипит от боли. – Погоди, – говорит Кел, – погоди тут. Держись. – Притаскивает из своей комнаты спальный мешок и одеяло, укрывает малявку – предельно осторожно. Неповрежденная рука вцепляется в одеяло так крепко, что белеют костяшки пальцев. – Вот. Все будет нормально.

Находит чистое полотенце, присаживается у кресла, промокает кровь, капающую у девочки с подбородка. Трей отшатывается, но когда Кел пробует вновь, ей не хватает сил его остановить. Он промокает, пока не становится понятно, где именно кровоточит. Рассечена нижняя губа.

– Кто тебя так?

Ребенок широко открывает рот, будто собирается завыть, как раздавленное животное. Слов не возникает, выливается лишь больше крови.

– Все нормально, – говорит Кел. Еще раз прикладывает полотенце к ее рту, прижимает. – Неважно. Не надо ничего говорить. Просто посиди спокойно чуть-чуть.

Трей смотрит мимо него и дрожит. Дышит меленько, так, будто это больно. Не разобрать, понимает она, что происходит, или ее ударили по голове и она пришла сюда бессознательно. Не разобрать, насколько сильно повреждена у нее рука, выбиты ли зубы или какие еще повреждения таятся под худи. Все залито кровью изо рта.

– Малая, – произносит он тихонько, – не надо ничего говорить. Мне только надо понимать, где сильнее всего болит. Можешь показать?

На миг ему кажется, что она его не слышит. Затем Трей поднимает сложенную лапой ладонь и показывает на рот и на бок.

– Ясно, – говорит Кел. По крайней мере, она понимает его слова. – Молодец. Мы отвезем тебя к врачу.

Небитый глаз малявки распахивается в ужасе, и она пытается встать.

– На… – из-за разбитой губы смазанно выдавливает она, – не надо врача.

Кел вскидывает ладонь, пытаясь остановить ее движение.

– Малая. Тебе надо на рентген. И на губу швы…

– Не. Отой… ди… те… – Она отталкивает его руки и, раскачиваясь, ухитряется встать.

– Послушай меня. Если у тебя рука сломана…

– Фигня. Нахер…

Она готова с боем пробиваться к двери и уйти в ночь.

– Ладно, – говорит Кел, чуть отступая и вскидывая руки. – Ладно. Ладно. Без врача. Сядь.

Он понятия не имеет, что делать, если она не сядет, но через минуту, когда слова доходят, боевой дух покидает ее целиком и она обрушивается в кресло.

– То-то же, – говорит Кел. – Так-то лучше. – Возвращает полотенце к ее рту. – Нет ощущения, что сейчас вырвет?

Трей качает головой. От боли резко вдыхает.

– Не.

– Не сглатывай кровь, а то стошнит. Сплевывай прям сюда. Голова кружится? В глазах двоится?

– Не.

– Тебя вырубало?

– Не.

– Это хорошо, – говорит Кел. – Непохоже, что у тебя сотрясение мозга. – Кровь пропитывает полотенце стремительно растущим пятном красного. Кел выбирает чистое место и пытается заставить себя прижимать полотенце сильнее. В дальних закоулках сознания замечает мысль, что, когда расклад прояснится, он тут кого-то убьет. – Слушай, – говорит он, когда краснота начинает расплываться помедленнее, – я выйду на минутку. Буду сразу за дверью. А ты сиди спокойно. Ладно?

Трей опять напрягается.

– Без врача.

– Не стану я врача вызывать. Клянусь. – Он осторожно отцепляет ее невредимую руку от одеяла, смыкает ее пальцы на полотенце и подносит к ее губе. – Подержи вот тут. Прижимай посильнее, пока терпеть можешь. Я сейчас вернусь.

Малявка все еще доверяет ему – или у нее просто нет выбора. Кел не понимает, что для него сокрушительней. Трей сидит, прижимает к губе полотенце и смотрит в никуда, а Кел выходит на крыльцо и осторожно прикрывает за собой дверь.