Искатель

– Ну, – говорит Трей. Келу нравится, как он это произносит: не сводя ровного, немигающего взгляда с ружья в руках. Малой ощущает этот вес, и ему это необходимо.

– Лады, – говорит Кел. – Давай пробовать.

Подхватывает пластиковый мешок, в который собирает пустые пивные банки, вручает его Трею. Вскидывает ружье на плечо, и они вдвоем выходят наружу, воздух мягок и тяжел от тумана, насыщен запахами влажной земли. Только-только начинает сочиться вечер; далеко на западе, где облака там и сям тонки, кромки их золотятся.

– Надо выбрать хорошее место, – говорит Кел. – Где не собьем ничего лишнего.

– Их стрелять будем? – спрашивает Трей, дергая подбородком на грачей, спорящих о чем-то в траве.

– Не.

– А чего?

– Мне с ними нравится, – отвечает Кел. – Ушлые они. Да и не знаю я, годятся ли они в пищу, а развлекухи ради я живое не убиваю. Если добываем что-то, мы его свежуем, потрошим, готовим и едим. Лады?

Трей кивает.

– Хорошо, – говорит Кел. – Вот тут давай?

В поле на задах Келовых владений, у низкой каменной ограды с сухой кладкой, открытое травянистое пространство, просматривается во все стороны, никто не забредет на линию огня неожиданно. К тому же эта сторона поля видна безмолвному нелюбопытному Пи-Джею, а не Марту, хотя сейчас и Пи-Джея не видать. Кел с Треем устанавливают пивные банки на грубые камни, сложенные здесь невесть как давно предками Марта, Пи-Джея и Трея, и отходят вдаль по полю. Ноги шуршат в сырой траве.

Кел показывает Трею, как вытягивать магазин, загонять в него патроны и возвращать магазин на место. День они выбрали славный: тучи гасят стелящийся свет, он не слепит и не дает глубоких теней, а ветерок – легкое касание по щеке, не более. Пивные банки четко выделяются, оттененные зеленым полем, словно крохотные менгиры. Еще дальше тянутся ввысь бурые горы.

– Так, – говорит Кел. – Стрелять можно стоя, с колена или лежа на животе, но начнем мы с колена. Одна нога под тобой, одно колено вверх. Вот так. – Трей старательно повторяет движения. – Приклад упираешь в ямку плеча, сюда. Прижимай крепко, чтоб отдача не слишком жестко пошла. – Ружье безупречно уравновешено; Кел мог бы держать его у плеча, стоя на одном колене, хоть весь день, и ни одна мышца б не устала. – Видишь вот эту штучку на конце ствола? Это мушка. А вот этот полумесяц – это прицел. Выстраиваешь мушку и прицел в одну линию со своей мишенью. Я целюсь в третью банку слева, отстраиваю всё в одну линию. Сейчас вдохну, а затем выдохну тихо-спокойно, а когда выдох кончится, нажму на спуск. Несильно – это ружье понукать не надо. Оно трудится вместе с тобой. Просто выдыхаешь через рот, а затем – через ружье. Усек?

Трей кивает.

– Хорошо, – говорит Кел. – Давай-ка проверим, не растерял ли я навык.

Столько лет прошло, а Кел по-прежнему пристрелян к ружьям, вот поди ж ты. Банку сшибает со стены чисто, с победным звоном металла о металл, что разлетается отзвуком по полям вслед за резким грохотом выстрела.

– Вот это да! – благоговейно произносит Трей.

– Ты глянь, – говорит Кел. Вдыхает запах пороха и чувствует, как расплывается в улыбке. – Твоя очередь.

Малой держит ружье крепко, к плечу его прикладывает как родное.

– Локти подбери. Щеку положи на приклад, тихо-спокойно, – говорит Кел. – Не спеши.

Трей прищуривается вдоль ствола, тщательно выбирает себе банку и прицеливается.

– Громыхнет, – говорит Кел, – и чуток толканет в плечо. Не пугайся.

Трей слишком сосредоточен, закатывать глаза некогда. Кел слышит его долгий вдох и выдох. Не егозит в ожидании отдачи, а от толчка не морщится. Промахивается, но не слишком.

– Неплохо, – оценивает Кел. – Потренироваться надо, и все. Подбери гильзу – все должно остаться таким же, каким было, когда ты сюда явился.

Стреляют по очереди, пока не опорожняют магазин. У Кела на счету пять банок. У малого одна, и он от этого сияет так ярко, что Кел улыбается во все лицо и топает через поле, чтобы подобрать пацану его стреляную мишень.

– На, – говорит, протягивая ее малому, – можешь сохранить. Твоя первая добыча.

Трей лыбится в ответ, но потом качает головой.

– Мамка спросит откуда.

– Она роется в твоих вещах?

– Раньше нет. А как Брендан исчез, так да.

– Она волнуется, малой, – говорит Кел. – Просто хочет удостовериться, что ты никуда не собираешься.

Трей пожимает плечами, забрасывает банку в мешок к остальным. Свет у него в лице гаснет.

– Лады, – говорит Кел. – Ты теперь понял, что к чему, пошли добудем себе ужин.

Это малого взбадривает; он вскидывает голову.

– Где?

– Вон в том лесочке, – отвечает Кел, кивая на деревья. – На краю там кролики накопали себе нор. Вижу почти каждый вечер, как они там кормятся, примерно в это время. Идем.

Они собирают банки и устраиваются поодаль от леска, чтобы не спугнуть кроликов, но достаточно близко, чтобы малому все же могло повезти. Ждут. Золото на западе стало розовым, свет начинает гаснуть, поля делаются серо-зелеными и неосязаемыми. У Кела в саду грачи камлают перед сном, расстояние смягчает их гомон до уютного бормотания, плывущего ниже разрозненной болтовни птиц помельче.