Искатель боли

— Надо срочно возобновить изыскания моего прадеда, — веско припечатал Иилий. — Между султанатом и Исхиросом накопилось слишком много противоречий, которые уже не получается решать мирным путем. Мне нужны такие Громовержцы в армии, и чем быстрее я их заполучу, тем лучше. В противном случае, империи грозит большая война, к которой мы попросту не успеваем подготовиться…

— Я исполню любой ваш приказ, Ваше Величество, — низко поклонился советник.

— Доставь мне этого мальчишку, Пилад. Под любым предлогом. Если понадобится, приведи мне его в кандалах. И организуй перепись всех воздушников страны. Вполне возможно, что они скоро станут новой военной элитой…

***

Жар разгорающегося в моей душе пламени не оставлял меня ни на секунду. Он раскаленным гвоздем сидел в разуме, мешая думать, спать или просто бездельничать. Я тщетно пытался найти средство, способное притушить этот внутренний огонь, но всё оказывалось бесполезным. Чем больше я находился с ним наедине, тем сильнее напоминал самому себе лошадь, которую неумолимый наездник нахлестывает кнутом, безжалостно гоня вперед.

Те краткие моменты, когда Анима Игнис не мучила меня тупой и изматывающей ломкой, приходились на периоды крайней усталости. Когда я уносил свое тело далеко за город, в какой-нибудь непроходимый лес, и там, раскинув крылья, выжимал свою Искру досуха. Там я придумал больше десятка способов убийства с помощью воздуха. Пусть у меня и не получалось воспроизвести их в человеческой ипостаси, но они невероятно разнообразили мой арсенал.

Однако работа на износ облегчала мои метания лишь на короткий срок. Буквально на жалкую половину короткой летней ночи. А к утру я вновь просыпался, изнывая от иссушающего внутреннего зноя.

Будто этого было мало, пребывание в Махи медленно превращалось в изматывающую пытку и во всех остальных сферах моей жизни. Я никого не хотел видеть, и уж тем более не желал вести в таком состоянии длительных бесед. Но после моей победы над Мэраком на меня словно объявили настоящую охоту. Нежданные просители поджидали меня чуть ли не за каждым углом. Складывалось впечатление, что все воздушники провинции решили совершить паломничество ко мне, в попытках узнать секрет небывалого могущества. Особенно трудно было скрываться от Мэтра Нимтора, который прекрасно знал, где я живу, и всякий раз едва ли не в ноги мне бросался, умоляя раскрыть величайшую тайну нашей стихии.

В глазах общественности я стал первым воздушником, нашедшим боевое применение своей Искры. Причем, эффективное настолько, что ни одна из стихий не могла даже сравниться с ним. Если Аколит смог убить целого Магистра, то на что тогда будут способны Владеющие, обученные искусству метания молний? Никому ведь невдомек, что я перерос ученические одежды почти тотчас, когда достучался до своего источника.

В общем, я всколыхнул целое сословие слабосильных заморышей, привыкших считать самих себя лишь пародией на воинов. В моей технике они увидели прекрасный шанс занять достойное место в обществе, которое до сих пор было к ним столь жестоко. Но это даже не половина беды, ведь помимо этого, я еще умудрился изрядно насторожить и других Владеющих, совершенно четко уловивших в воздухе горький аромат грядущих перемен.

Поняв, что не смогу долго выдерживать этого безумного напора, бьющего в меня со всех сторон, я просто покинул Махи, предупредив об этом лишь Астала. Я не говорил куда и как надолго отправляюсь, потому что и сам не имел ни малейшего понятия. Но так было только до того момента, пока я не бросился навстречу высоте, разрывая вату облаков.

Когда черные крылья подняли меня в ночное небо, то я как-то совершенно неосознанно взял курс на Проклятый континент. Я намеревался посетить загадочный Разлом уже давно, но так и не добрался до него, сбитый с пути лавиной одержимых. Однако теперь во мне все сильнее крепчала убежденность — если где и есть ответы на вопросы, что так долго тревожат меня, то только там.

Я летел и днем, и ночью, покрывая с помощью своей Искры не меньше тысячи километров в день. В демоническом облике я мог подниматься так высоко, что над голубым горизонтом я начинал видеть мертвую тьму ледяного космоса. Пронизывающий холод небес не в силах был забраться под кроваво-красную чешую и навредить мне, а потому я без страха взмывал туда, откуда даже облака выглядели далекой заснеженной равниной.

Иногда я развлекался тем, что догонял и ловил красноперых ястребов — огромных величественных птиц, не имеющих в природе естественных врагов. Они считались королями неба по всему материку, и от их нападений очень сильно страдало воздушное почтовое сообщение. Нередко эти жестокие обитатели вышины убивали почтовых голубей просто ради азарта, а не для пропитания, и никто не был в силах хоть что-нибудь поделать с этими клювастыми бандитами. Так что всякий раз эти бедолаги, возомнившие себя царями, испытывали настоящий трепет и отчаянно пытались удрать, едва только замечали мой столь огромный незнакомый для них силуэт.