Искатель приключений. Книга 2

— Знаю! но, как кажется, дела этого жида запутались, он уезжает из Франции и хочет непременно, чтобы вся сумма была выплачена в двадцать четыре часа.

— Да вам ведь все равно, — сказал Дюран.

— Ошибаетесь.

— Как?

— Вернувшись домой, я проверил свою кассу: оказалось, что покупка отеля разорила нас; я нашел только триста пятьдесят тысяч и предложил их жиду, с просьбой подождать остальной суммы с неделю.

— Он, разумеется, согласился?..

— Нет; повторяю вам, что он уезжает и ему нужна вся сумма сполна…

— А!..

— Я отнес бриллианты к графине и рассказал ей, в чем дело. «Стало быть, вы не можете заплатить?» — сказала она мне. «Не могу, графиня; нам недостает пятидесяти тысяч; сегодня двадцать пятое число, а мы получим деньги только тридцатого». — «Отдайте же назад эти бриллианты». — «Но, графиня…» — «Не нужно никаких но… вы не можете заплатить… возвратите». — «Но есть средство…» — «Какое?»

Тут управитель за благо рассудил остановиться.

— Я поступаю как графиня де Сент-Аниллъ, — вскричал Дюран, — и скажу вам: какое же это средство?

X. Дружеская услуга

— Решительно, — сказал Агамемнон Рива вместо ответа, — я лучше бы сделал, если бы не начинал этого рассказа; я вижу, что не выпутаюсь, не рассердив моей благородной госпожи…

— Как это? — вскричал Дюран.

— А вот как! я должен был молчать; но если уж начал, так кончу… ваша скромность мне известна…

Дюран взял за руку управителя и пожал ее с чувством, насколько к тому способен купец, плотно позавтракавший. Рива продолжал:

— «Это средство, графиня, — сказал я, — заключается в том, чтобы взять остальные деньги из кассы нашего достойного хозяина… Что значит для него пятьдесят тысяч ливров?.. Я уверен, что в его сундуке лежит в десять раз более…» — «Занимать?.. — вскричала моя благородная госпожа. — Вы с ума сошли, Рива!» — «Совсем нет, графиня…» — «Обращаться к чужой кассе… Никогда!» — «Однако, графиня…» — «Ни слова более; отнесите назад эти бриллианты». Нечего было возражать, и я, отправляясь к вам завтракать, думал: «Очень мне хочется раз в жизни ослушаться графини и попросить от себя этого превосходного Дюрана… Он готов броситься в огонь за нас… Не прибегнуть в этом случае к нему значило бы лишить его единственного средства выразить свою признательность за почести, которые графиня выхлопотала для него и для его родных…»

— Как? — перебил Дюран. — Звание префекта и орден?..

Управитель приложил палец к губам с таинственным видом.

— Тш! — сказал он. — Мне откажут от места, если узнают, что я проболтался… У меня невольно вырвались эти слова, но вы не захотите мне повредить!..

— Я — префект! — пролепетал Дюран.

— Да, мой любезнейший.

— Тесть мой пожалован кавалером ордена Св. Михаила…

— Патенты присланы вчера вечером и находятся у графини… Вам хотят сделать сюрприз; это будет ваш свадебный подарок… Но помните, когда графиня скажет вам все это, вы должны хорошенько разыграть удивление; без того сюрприз не удастся, и мое положение будет пренеприятное. Какой же я болтун! нужно же мне было проговориться!..

Дюран уже не дышал. Избыток радости душил его. Он рассыпался в прерывистых восклицаниях, в словах или скорее в криках признательности. Рива ударил его по плечу и сказал, наполняя стакан водой:

— Полноте, полноте, мой милый, успокойтесь и выпейте воды… ваша радость вам изменит…

Дюран повиновался и в самом деле несколько успокоился. Через три или четыре минуты он взял футляр,

— Мой превосходнейший друг, — сказал он, — я чрезвычайно вам благодарен, что вы подумали обо мне. Эти бриллианты стоят, по крайней мере, пятьсот тысяч; их отдают за четыреста, глупо было бы не взять. Я хотел бы, чтобы за эту цену отдали их мне.

— К чему они вам?

— При почестях хочется также и пороскошествовать…

— Рассуждение прекрасное!

— Вид этих блестящих игрушек разлакомил меня! Хотите уступить их? Я возьму.

— Боже мой! почему бы и нет? — сказал Рива.

— Неужели?

— Да, вы можете иметь их, но несколько позже…

— Отчего же не сейчас?..

— Оттого, что нам нужен подарок…

— Правда!..

— Но будьте спокойны, я поговорю об этом с графом… когда молодая супруга наденет их два-три раза, когда при дворе увидят эти бриллианты, я берусь выхлопотать, чтобы их уступили вам за настоящую цену… и если вы захотите перепродать их поштучно, то выиграете, по крайней мере, тысяч полтораста.

— Агамемнон, я не знаю, как вас благодарить!..

— Я вас люблю! Будь я повешен, если сам знаю за что! Но, честное слово, я не в силах противиться этому чувству!.. Мы уладим дело.

— Я буду вам обязан превосходным, великолепным делом! — вскричал Дюран в восхищении.

— Тем лучше для вас, потому что вы — честный человек…

Дюран встал.

— Кстати, сколько вам нужно?.. — спросил он.

— Пятьдесят тысяч… положим, шестьдесят, чтобы не остаться без ничего в конце месяца, потому что мы отдаем все наши деньги.

— Я принесу вам эту сумму сейчас же!

Дюран пошел в кассу, воротился через минуту и принес шестьдесят тысяч ливров золотом и банковскими билетами.

— Вот ваши деньги, — сказал он.

Рива положил деньги в карман, не считая, пожал руку Дюрану, поблагодарил его, потом прибавил: