Искатель утраченного тысячелетия

Святошин продолжает занимать меня своими историями, то забавными, то невероятными. Характер этих историй одинаковый: осуждение и критика царского строя, гражданская скорбь о мужицкой доле. Но все чаще встает передо мной старый швейцарец Бургонь, все чаще я вспоминаю его слова "...остерегайтесь этого человека".

Святошин огорчился, когда за обедом я сообщил о своем отъезде в Пелисье.

Он задумчиво забарабанил пальцами по столу, отбивая походный марш.

- Но ведь это ненадолго? На несколько дней? Я с нетерпением буду ждать вас.

Святошин подвинул к себе тарелку и посмотрел внимательно на суп. Я заметил жест, с каким он взял ложку - мягко и цепко. Я исподволь смотрел на Святошина, слушал его россказни, наблюдал за ним. Да! Во всей его повадке ощущаю мягкость тигриных лап. Продолжая рассматривать суп, Святошин вдруг чему-то улыбнулся.

"Ну, сейчас начнет рассказывать", - подумал я. И не ошибся.

- Есть у меня друг в Москве, прокурор. Приедем домой - я непременно познакомлю вас. Непременно. - И Святошин еще раз улыбнулся.

Но глаза его оставались холодными и спокойными. Затем быстро стер улыбку с лица и начал:

- Помню, как-то прокурор пригласил меня посмотреть, как отправляют арестантов на каторгу. Пришел я. А он мне показывает кандалы. Глянул я на замки на кандалах и ахнул: на каждом из них любезное изречение, афоризм, так сказать... Замочник, видно, был человек с выдумкой и юмором. И вот на одном замке выбил: "Кого люблю - того дарю", на другом: "Кто любит больше, чем я, пусть пишет дальше меня"... Я гляжу и глазам не верю, мой товарищ прокурор хохочет: вот она, народная мудрость... сентенции на кандалах... - Святошин понизил голос: - Царь надел на русского крестьянина кандалы... А царский манифест об отмене крепостного права - слова "осени себя крестным знамением, русский народ" - чем не подходящая сентенция для кандалов? А? Что, если выбить эти царские слова на кандалах? А? Каково? - И Святошин пристально взглянул мне в глаза.

- Ваш суп стынет, - напомнил я.

Мой собеседник встрепенулся.

- Ну конечно, - сказал он, мягко протягивая руку за солью. - Простите. Я так легко увлекаюсь.

После обеда мы вышли в сад.

- Задумал я одно дело, - вдруг начал Святошин. - И вот обращаюсь к вам, Дмитрий Дмитриевич, за помощью в одном поворотном, так сказать, для моей судьбы деле.

- Слушаю вас, Анатолий Алексеевич.

- Буду с вами откровенен. Начну издалека. Дед мой был другом Потемкина. За какие услуги - не скажу, но Екатерина Вторая наградила моего предка двадцатью тысячами десятин. Но я-то при чем тут? Ведь я рос, читал Руссо, изучал жизнь Робеспьера, зачитывался Рылеевым. Наизусть "Русскую правду" Пестеля заучил. И однажды спросил себя: что лучше - двадцать тысяч десятин пли чистая совесть? Она ведь одна-единственная у человека, совесть. Либо чистая, либо грязная. Зачем мне мои угодья, если я - единственной чистой совести своей лишаюсь? И вот я решился: написал письмо царю. Правду-матку в глаза бросил. Надо, мол, землю у помещика взять и мужику отдать. Так и написал!

"Это еще что за затея? - насторожился я. - Что он замышляет?" И сказал вслух:

- А в чем, собственно, должна состоять моя помощь?

- Дорогой Дмитрий Дмитриевич, - медленно, как бы осторожно подбирая слова, начал Святошин. - Помогите, посодействуйте, чтоб это письмо мое царю было напечатано в "Полярной звезде".

- Письмо при вас?

Святошин достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист. Наклонился ко мне.

- Разрешите? "Царь! Монарх! - начал Святошиы. - К богу и царю положено обращаться на "ты". Ты, царь, помещик! И я, твой подданный, дворянин Святошин, тоже помещик! И как помещик помещику обязан заявить.

Ты, царь, освободил крестьян от крепостной зависимости. Низкий поклон тебе за это деяние. Освободить-то освободил, но в еще горшее рабство мужика поставил. Что толку в тех разбросанных там и сям крохах землицы, которые помещики выдали своим крестьянам? У пахаря дети пухнут с голоду, а рядом помещичьи латифундии пустуют н зарастают сорняком.

Знай и помни, царь! Мужик грамоте не обучен, по ему ведомо: земля не помещику принадлежит, а богу. Он верит, что бог его не обидит. А это значит: перекрестит мужик свой грешный лоб и с божьей помощью расправится с помещиками. Чем Емелька Пугачев народ поднял? Истиной своих прокламаций - обещал: жалую, мол, подданных своих землею да травами...

И пока не пришел новый Пугачев, надо и тебе, царь, п всем помещикам твоим поделиться с народом землею, лесами, лугами, живым и мертвым инвентарем".

Святошин не спеша сложил лист. Взглянул па меня.

- Я подписал это послание полным именем своим. А род мой царю хорошо известен. Итак, жребий брошен. Будь что будет. Кары не боюсь. Вместе с вами вернусь и Россию. Совесть моя очистилась. - С этими словами Святошин протянул мне руку. Надеюсь на вашу помощь, - заключил он. - Я весь перед вами.

Глаза его сияли. Щеки горели. На лбу выступили капельки пота. Он легким взмахом развернул ослепительной белизны носовой платок и поднес его к лицу. И на меня опять пахнуло лавандой.

Мы остановились на ступеньках у входа в пансион.