Искатели

Мартин долго двигался так, не встречая ничего на своём пути. В этой пустынной местности не было видно ни деревьев, ни животных. Одни лишь камни и русла давно пересохших ручьёв. Затем он заметил, как впереди кружатся стервятники. Их было много, и они все кружились над одним и тем же местом.

Мартин почувствовал, как его сердце сильнее забилось в груди, и направил коня туда, нещадно раня его бока шпорами. Ему хотелось как можно скорее добраться до этого места, ведь там он мог увидеть Дебби. Иначе с чего вдруг стервятники стали бы кружиться над этой точкой?

Но, как ни гнал своего коня Мартин, он так и не смог приблизиться к этому месту до наступления ночи. Ночь упала внезапно, точно кто-то задёрнул чёрный полог, и ему пришлось остановиться — в темноте он уже не мог увидеть ни неба, ни тёмных силуэтов стервятников. Ругаясь и дрожа от волнения, Мартин просидел у костра всю ночь, а с первыми рассветными лучами немедленно двинулся дальше. Теперь стервятники были видны ему уже гораздо лучше — он довольно близко подъехал к этому месту. Они кружили в небе, но не опускались на землю. Это означало, что, по-видимому, облюбованная ими жертва пока ещё жива. Потому что если бы она была уже мертва, то они немедленно спикировали бы вниз и приступили к своей жуткой трапезе.

Мартин беспощадно нахлёстывал своего скакуна, стремясь ещё до заката успеть к этому месту. Он был готов даже загнать его насмерть и, бросив, идти дальше пешком, только бы приблизиться к разгадке.

Наконец, он рассмотрел на песке следы небольших женских мокасин. Несомненно, это были мокасины Дебби. Он помчался вперёд по её следам, не думая больше ни о чём. Мартин всем своим существом ощущал, как мало у него было времени и как много ему надо было успеть, если только он хотел найти её живой.

Теперь стервятники кружили уже совсем низко. Очевидно, что Дебби была в агонии, и они не желали упустить тот момент, когда можно будет наконец насытиться её плотью. Это ещё больше подстёгивало Мартина, он бежал и шёл вперёд, точно сумасшедший.

Но Дебби нигде не было видно. А её следы внезапно потерялись. Мартин бросался в разных направлениях, искал и здесь и тут, но нигде не мог обнаружить девушку. И вдруг, когда он уже почти потерял всякую надежду, он увидел её.

Дебби лежала на камнях, наполовину засыпанная пылью. Очевидно, она лежала здесь довольно долго, потому что даже сильный ветер не смог бы засыпать её таким количеством пыли и песка за короткое время.

Наклонившись к ней, он понял, что она дремлет. Но её сон не был нормальным — скорее она была в полубессознательном состоянии из-за того, что бесконечно устала. Когда Мартин пошевелил её, она открыла глаза и посмотрела на него. В её глазах промелькнуло выражение ужаса, и она сделала движение, точно пыталась убежать от него, но не смогла пошевелить ни руками, ни ногами. Затем она вновь закрыла глаза и опять погрузилась в свой полусон, полузабытье.

Она даже не почувствовала, как он раздвинул её губы, чтобы влить в рот воды — сначала всего несколько капель, затем больше. Когда он решил, что она получила достаточно воды, он закутал её в одеяло и попону. Ему показалось, что ей очень холодно и, натаскав каких-то щепок и кусочков сухого дерева, развёл рядом с ней костёр, который должен был согреть её. Наконец, он стал варить для неё мясной бульон. Когда бульон был готов, он принялся кормить её с ложечки. Удивительно, но она уже не пахла так, как пахли женщины из племени команчей. Скорее запах, который исходил от неё сейчас, ничуть не отличался от того запаха, который исходил от самого Мартина, — это был запах человека, который постоянно живёт на просторах прерии, от которого пахнет костром, пыльными ветрами и бесконечным пространством прерии.

Наконец наступил момент, когда Дебби отрыла глаза и смогла говорить с ним. Он узнал всю историю её побега из племени Шрама. Она действительно бежала в ту же ночь, когда они встречались с ней у ручья, куда она пришла в сопровождении воинов.

Почему она бежала? Её подтолкнул к этому рассказ Эймоса о жёлтой пряжке, которую Шрам сорвал с тела убитой им матери Мартина, получив благодаря этому и своё новое имя, — Жёлтая Пряжка. После того как она убежала от них, слова Эймоса постоянно звенели в её ушах, и, что бы она ни делала, она не могла от них отделаться. Эймос говорил, что эта пряжка принадлежала матери Мартина. Что Шрам убил её, снял с неё скальп и снял эту пряжку, которую присвоил себе. Эймос также сказал, что это было очень легко узнать — на задней стороне пряжки были выгравированы слова «Джудит от Этана». Это должно было быть так, потому что, по словам Эймоса, Этаном звали отца Мартина, а Джудит была его матерью.