Искатели

Как только мы приблизились к кромке леса, произошло сразу несколько событий. Сначала из травы поднялась змея, длиной ярда в полтора, не меньше. Не успели мы испугаться, как на нее спикировал орел, раза в два превосходивший размерами своих сородичей с материка. Птица не смогла подняться в воздух с добычей в когтях, но не из-за веса змеи: с нижних веток на орла прыгнула крупная пума. Сжав в зубах еще бьющееся в агонии птичье тело, кошка попыталась шмыгнуть в лес, но была убита одним безжалостным ударом огромной когтистой лапы.

Из тени деревьев вышел медведь. Увидев нас, зверь встал на дыбы. Никогда в жизни не видел настолько крупных особей. Медведь возвышался над землей на все шесть ярдов.

– Спокойно, – остановил я друзей, схватившихся за оружие. – Я поговорю с ним.

Сделав шаг вперед, я попытался обратиться к животному. Медведь еще раз взглянул на нас, коротко рыкнул, успокоился, поднял добычу – тело пумы, и ушел.

– Он что-то сказал? – полюбопытствовала орка.

– Да, – медленно поворачиваясь, ответил я. – Что не собирается иметь дело с такими слабаками, как мы.

Мара

Кроны гигантских деревьев смыкались над нашими головами, погружая лес в сумрак. Травы, папоротники вздымались по пояс, цеплялись за ноги, мешали продвигаться вперед. Вокруг стояли колючие кустарники, меж стволами вился ядовитый плющ, образовывая зеленые стены. Чаща была почти непроходимой.

Лэй, как обычно, пошел впереди, заговорил с духами растений, прося дать нам дорогу. Но после нескольких попыток ушастый сдался:

– Они не желают вступать в беседу и уж тем более помогать нам. Говорят, что слабаки должны умереть.

– Это мы еще посмотрим, – ухмыльнулась я, доставая пятипалый. Использовать Пламенеющий для рубки веток показалось мне кощунством.

Мы с Алом пошли впереди, прокладывая путь мечами. За нами шел Роману, поглаживая внутренний карман и бормоча хвалебную молитву Белиону – наверное, вор думал, что бог войны обрадуется лести и пощадит нас. Шествие замыкал эльф, оглядываясь по сторонам и держа наготове боевое заклятие.

Лэй недаром был начеку: нас без конца кто-нибудь пытался атаковать. Все обитатели этого леса, включая мелких зверьков, птиц и даже насекомых, были на редкость злобными и воинственными. Белки прыгали на нас прямо с веток, норовя укусить. Мы с Алом прикрывались от рыжих бестий щитами, а ушастик отбрасывал их слабенькими воздушными ударами – убивать животных без крайней необходимости ему мешал эльфийский кодекс чести. Под ноги то и дело бросались лисы, еноты, даже кролики, пытались впиться зубами в сапог. Я тоже старалась не причинять зверькам зла, но не всегда могла рассчитать силу удара. Не знаю уж, сколько лесных жителей нашли смерть под моей подошвой.

– Не понимаю! – выругался Ал, отпинывая очередного пушистого самоубийцу. – Здесь что, эпидемия бешенства?

– Нет, они не бешеные, – ответила я, быстро принимая на щит озверело верещавшую белку. – Скорее, безумные…

Поведением зверьки и вправду напоминали рогворков – орочьих воинов, которые идут в бой одурманенными.

– Ага, понятно, видно, созрел урожай их любимых грибов, – пробормотал друг.

– Смотрите! – сказал Лэй, останавливаясь.

Из-за деревьев была видна просторная поляна, на которой паслось семейство оленей: высокий, мощный самец, голова которого была увенчана короной ветвистых рогов, изящная самка и маленький, неуклюжий еще олененок.

– Красиво, конечно, но нам некогда ими любоваться, – прошептала я.

– Я не про то. Смотри на траву, – едва слышно ответил Лэй. – Она растет на глазах…

Я вгляделась. Едва животные выдергивали пучок из густого зеленого ковра, как на его месте тут же поднимались свежие травинки.

Только мы собрались двинуться дальше, как олень вскинулся, захрапел и подскочил к краю поляны, воинственно взрывая землю копытом. Оленуха с детенышем отошла как можно дальше, к противоположной стороне поляны.

Из-за кустов выскочил крупный волк. Оскалившись, прыгнул, пытаясь вцепиться в шею оленя. Тот прянул вбок, стремительно развернулся, ударил хищника копытами задних ног. Волк коротко взлаял, покатился по поляне. Олень подскочил к зверю, встал на дыбы, опустил на него передние копыта, переломив хребет.

Волк был обездвижен, он лишь слабо подвывал от ужаса. Но олень оказался кровожадным. Он снова и снова ударял копытами поверженного врага. К нему присоединились самка с детенышем. И я готова была поклясться, что в глазах животных светилось жестокое торжество победы…

Мы не стали досматривать кровавую сцену, двинулись дальше.

– Что за остров такой? – удивился Ал. – Почему здесь все воюют, не переставая?

– Орочья прародина, – фыркнул ушастик, расшвыривая воздушным заклятием комаров, которые выстроились в воздухе клином и попытались нас атаковать. – Теперь понятно, почему орки такие драчливые… да, Мара?

Я не ответила, ожесточенно сражаясь с особенно упорным кустом, который перегораживал мне путь. Я испытывала невероятный прилив сил, и настроение было хорошим. Вокруг кипела жизнь, а вернее, борьба за нее. И это было мортовски правильно!