Искатели счастья

Утром я проснулся от жажды и с ужасом обнаружил рядом с собой спящую женщину. От этой чужой женщины несло перегаром, и я с трудом переживал тошноту, и еще чувство омерзения от своего нынешнего статуса развратника. Когда она проснулась, в ее опухшем лице узнал я самую доступную женщину общежития — «переходящее знамя свободной любви» Алису.

Когда человек теряет невинность, в нем ломается какой-то мощный стержень. Он невидим, но ощущается в системе отношений «можно-нельзя». Так вот, когда он сломан, то уже всё можно, и человек катится по наклонной без тормозов под названием «нельзя». По ночам ко мне из моего прошлого приходили две девушки. Зоя, снова и снова учила меня сохранять целомудрие, чтобы не стыдно было супругу в глаза смотреть. Следом за ней являлась Юля, которую я отверг, узнав, что она живет со стариком-актером, — Юля молча смотрела мне в глаза и сочувственно вздыхала.

Так, в муках совести и на грани отчаяния стали тянуться мои последние годы студенчества. Иногда в приступе тоски я бросался к Олегу, но и он мало чем утешал: «Одно могу сказать, друг, — дальше будет еще хуже!» Или, например, протягивал мне «До третьих петухов» Шукшина и вздыхал:

— Ознакомься.

Я открывал книгу и читал:

«А были — ворота и высокий забор. На воротах написано: "Чертям вход воспрещен".

В воротах стоял большой стражник с пикой в руках и зорко поглядывал кругом. Кругом же творился некий вялый бедлам — пауза такая после бурного шабаша. Кто из чертей, засунув руки в карманы узеньких брюк, легонько бил копытцами ленивую чечетку, кто листал журналы с картинками, кто тасовал карты… Один жонглировал черепами. Однако стражник спокойно смотрел на нее — почему-то не волновался. Он даже снисходительно улыбался в усы.

— Ша, братцы, — сказал Изящный черт. — Есть предложение. Я не очень уверен, — сказал Изящный черт. — Но… А?

— Это надо проверить, — заговорили и другие. — Это не лишено смысла. Маэстро, что нужно? — спросил он своего помощника.

— Анкетные данные стражника, — сказал тот. — Где родился, кто родители…

— Картотека, — кратко сказал Изящный. Два черта побежали куда-то. Прибежали с данными. Один доложил:

— Из Сибири. Родители — крестьяне.

— Приступайте, — сказал Изящный.

Маэстро и с ним шестеро чертей — три мужского пола и три женского — сели неподалеку с инструментами и стали сыгрываться. Вот они сыгрались… Маэстро кивнул головой, и шестеро грянули:

По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах,

Бродяга, судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах.

Ах, как они пели! Как они, собаки, пели! Стражник прислонил копье к воротам и, замерев, слушал песню. Глаза его наполнились слезами, он как-то даже ошалел. Может быть, даже перестал понимать, где он и зачем.

Бродяга Байкал переехал, —

Навстречу родимая мать.

Ой, здравствуй, ой, здравствуй, родная,

Здоров ли отец мой и брат?

Стражник подошел к поющим, сел, склонил голову на руки и стал покачиваться взад-вперед.

— М-мх… — сказал он.

А в пустые ворота пошли черти. »

— Нет, Олег, извини. Но такие мазохистские вещицы душу не греют, а наоборот. Ты мне что-нибудь светлое дай!

— Когда будет, тогда и дам.