Искатели сокровищ

— Все отменно устроенно, — признал дядя Альберта. — Альберт, ты не ценишь своего счастья. Когда я был в твоем возрасте, никто не позаботился устроить для меня столь замечательную темницу. По-моему, мне следует оставить тебя здесь.

Альберт опять принялся реветь и сказал, что он просит прощения и будет вести себя хорошо.

— И по этой обветшалой причине ты рассчитываешь, что я уплачу за тебя выкуп? По совести говоря, племянничек, я сомневаюсь, стоишь ли ты таких денег. Право же, сумма, указанная в этом документе, кажется мне преувеличенной: Альберт не стоит трех тысяч фунтов. Да и финансы мои не в столь хорошем состоянии. Возможно, вы согласитесь принять более умеренный выкуп?

Мы сказали, что согласимся.

— Скажем, восемь пенсов, — продолжал Альбертов дядя, — больше мелочи у меня не наберется.

— Большое спасибо, — сказала Алиса, когда он протянул нам деньги, — но может быть, нам не следует брать эти деньги? Ведь это была только игра.

— Все в порядке. Так, Альберт, игра окончена, быстро беги домой и расскажи маме, как хорошо ты провел время.

Как только Альберт, который живет по соседству, вышел из комнаты, его дядя сел в то кресло, которое мы прожгли в прошлом году в день Гая Фокса, и усадил Алису себе на колени, а мы расселись вокруг камина, ожидая, когда наступит время пускать фейерверк. Он послал Дикки за каштанами, и мы поджарили их, а он почти до семи часов рассказывал нам разные истории. У него это отлично выходит — он говорит за каждого человека в своей истории разными голосами. Наконец, он сказал:

— Слушайте, ребятня. Я люблю, когда вы играете и веселитесь, и, по-моему, Альберту тоже следовало бы научиться играть.

— Он еще научится, — пообещал Г. О., но я лучше его понял, что имел в виду дядя Альберта, поскольку я гораздо старше, чем Г. О. Он продолжал:

— Но как же быть с мамой Альберта? Неужели вы не понимаете, как она перепугалась, когда он не вернулся домой? Хорошо еще, что я случайно видел, как вы вели его к себе, и предупредил ее. А если б мы ничего не знали?

Так он разговаривает, только когда сердится или почти сердится. Обычно он говорит, точно по книжке читает.

Мы все молчали. Я думал, что же ему ответить, но первой заговорила Алиса.

Девчонки иногда говорят такие вещи, которые мальчики никак выговорить не могут. Она обняла Альбертова дядю за шею и сказала:

— Простите нас, пожалуйста. Мы правда не подумали о его маме. Понимаете, мы ведь очень стараемся не думать о чужих мамах, потому что…

Как раз в эту минуту мы услышали, как папа открывает дверь своим ключом и дядя Альберта, который живет по соседству, поцеловал Алису и отпустил ее, и все мы вышли встречать папу. Мне показалось, что дядя Альберта, который живет по соседству, пробормотал что-то вроде: «Бедные чертенята!»

Вряд ли он имел в виду нас, ведь мы так здорово повеселились, съели каштаны, а впереди наш ждал фейерверк и всяческие другие удовольствия.

Глава восьмая, в которой мы становимся издателями

Это дядя Альберта посоветовал нам издать газету. Он сказал, что по его мнению ремесло разбойников не может принести нам постоянный доход, а вот ремесло журналиста — вполне может.

Поскольку нам удалось выгодно продать и стихи Ноэля, и «информацию» о лорде Тоттенхэме, мы решили, что и сами вполне сумеем издать газету. Издатели, ясное дело, люди богатые и важные, достаточно вспомнить ту роскошную контору, с большим мягким ковром, большим письменным столом и человеком, который сидит за стеклом, точно мумия египетская, не говоря уж о том, какую кучу монет редактор небрежно вытащил из кармана, когда отдавал мне пять шиллингов.

Дора захотела быть главным редактором. И хотя Освальд тоже хотел быть редактором, особенно главным, он уступил ей: ведь она девочка; и потом, не зря даже в хрестоматиях для детишек пишут, что Добродетель обретет Награду в себе самой. Да к тому же это такая возня! Стоит тебе стать издателем, и все хотят поместить в твоей газете все, что им нравится, и никому дела нет, что все не помещается, как не крути листочки. Просто кошмар! Дора билась-билась, а потом сказала, что если ее сейчас же не оставят в покое, она больше не будет редактором, и пусть кто хочет, сам издает газету.

Освальд, как и полагается хорошему брату, предложил ей:

— Я всегда готов помочь тебе, Дора! — а она ответила:

— От тебя одного больше беспокойства, чем от всех остальных вместе взятых! Вот и будь сам редактором — посмотрим, как тебе это понравится! А я брошу все это!.

Но все-таки не бросила, и мы были редакторами вместе, а Альберту, который живет по соседству, мы разрешили быть младшим редактором, потому что он поранил себе ногу гвоздем, который засел у него в башмаке.