Искатели сокровищ

— Это потому, что они вкусные, — объяснил Дикки, — а всякая гадость продается дешево. Серы или квасцов можно накупить целую гору на пенни. Мы и не будем продавать ничего вкусного в наших бутылочках.

Он принялся объяснять нам, как мы изобретем лекарство и напишем о нем в газету, чтобы там напечатали объявление, и тогда люди начнут посылать нам два шиллинга и девять пенсов или три с половиной шиллинга за двойную бутылочку, а когда это лекарство исцелит их, они сами напишут в газету, и их письма тоже будут напечатаны, о том, как они страдали много лет от неизлечимой болезни и уже не надеялись на выздоровление, но благодаря нашей мази…

Тут Дора перебила и сказала: — Только не мазь — от нее чересчур много грязи, — и Алиса с ней согласилась. Дикки сказал, что он и не имел в виду мазь, он хочет, чтобы это было в бутылочках. Так мы все уладили; тогда нам казалось, что мы вовсе не затеваем новый бизнес, но потом дядя Альберта объяснил нам, что это тоже было бизнесом, и мы почувствовали себя виноватыми. Мы просто хотели придумать какое-нибудь лекарство. Казалось бы, это вовсе не трудно, судя по тому, сколько новых лекарств каждый день расписывают в газете, но на самом деле нам пришлось изрядно попотеть. Прежде всего надо быль решить, от какой болезни оно будет, и тут «последовала жаркая дискуссия», все равно как в парламенте.

Дора хотела что-нибудь для хорошего цвета лица, но мы напомнили ей, как у нее вся кожа на лице покраснела и потрескалась после того, как она попробовала мыло Розабелла которое как раз и должно было сделать самую темную кожу снежно-белой и сказочно нежной, и Дора согласилась, что лучше нам не делать такого. Ноэль предлагал сперва сделать само лекарство, а потом уж испытать, на что оно пригодится, но Дикки сказал — не стоит, все равно лекарств гораздо больше, чем болезней, так что проще будет начать с болезни.

Освальд предлагал заняться ранами. Я по-прежнему считаю, что это была неплохая идея, но Дикки сказал: «Где ты возьмешь столько раненных — ведь сейчас нет войны. Мы и бутылку в день не продадим», — и Освальд уступил, поскольку он хорошо воспитан и помнил, что на этот раз руководство принадлежит Дикки. Г. О. хотел изобрести лекарства от расстройство желудка вместо тех порошков, которые ему обычно дают, но мы ему объяснили, что у взрослых этого не бывает, даже если они и съедят слишком много, поэтому он тоже снял свое предложение. Дикки сказал, что ему совершено все равно, какую болезнь мы придумаем, лишь бы наконец на чем-нибудь остановиться. Тут Алиса и говорит:

— Нам надо что-нибудь совсем обычное и притом только одно. Не боль в спине и не этот — как его, когда ревут — ага, реватизм — а что-нибудь, что бывает у всех.

И тут мы все сразу сказали:

— Простуда!

Так был улажен и этот вопрос.

Потом мы нарисовали этикетку, которую надо было наклеить на бутылку из под уксуса, которая была у нас под рукой. Этикетка оказалась чересчур большой, но мы понимали, что в напечатанном виде она станет поменьше. Выглядела она так:

Средство Бэстейблов —

Самое надежное средство от ПРОСТУДЫ

КАШЛЯ, АСТМЫ, ЗАДЫШКИ И ВСЯЧЕСКОЙ ГРУДНОЙ ИНФЕКЦИИ

Одна доза дает немедленное облегчение

Одной бутылки достаточно, чтобы вылечить вашу простуду

Особенно если вы купите большую бутылку за 3 ш. 6 п.

Закажите непосредственно у изготовителя

И вы не будете разочарованы!

ИЗГОТОВИТЕЛИ:

Д., О., Р., А., Н. & Г. О. Бэстейблы

Льюисхэм роуд, 150

(Если вернете пузырек — получите обратно полпенни)

Теперь надо было подхватить простуду и посмотреть, что от нее поможет. Каждый из нас готов был поставить этот опыт на себе, но поскольку сама идея принадлежала Дикки, он был вправе попробовать первым, и это было только справедливо. В тот же день он выходил на улицу без поддевки, на следующий день с утра выбежал постоять на сквозняке в ночной рубашке, а ту рубашку, что он надевал днем, мы специально смочили с помощью одежной щетки. Но его ничего не брало — все говорят, что именно от этого мы и простужаемся, но оказывается и взрослые тоже ничего в этом не понимают.

Тогда мы все пошли в парк, и Дикки залез почти по колено воду и стоял там так долго, как только мог вытерпеть, поскольку было и впрямь очень холодно, а мы все стояли на берегу и подбадривали его криками. Он пришел домой насквозь мокрый — казалось бы, дело верное — но ему хоть бы что, только вот башмаки он основательно испортил. А еще через три дня Ноэль начал кашлять и чихать.

Дикки сказал, что так нечестно.

— Что же я могу поделать? — ответил ему Ноэль. — Надо было тебе самому подхватить эту простуду, а теперь вот она свалилась на меня.