Искатели закономерностей: Как аутизм способствует человеческой изобретательности

Возьмем, к примеру, британского студента Лори Лава, изучавшего электротехнику. В течение пяти лет ему грозила экстрадиция в Соединенные Штаты по обвинению во взломе американской военной компьютерной сети с целью кражи данных. Я встретился с ним по просьбе его адвоката, чтобы проверить, не страдает ли Лори аутизмом. Было ясно: этот диагноз напрашивается в его случае. Узнав Лори поближе, я понял, что он не преступник в общепринятом смысле: у него отсутствовала мотивация нажиться за счет других людей. Скорее, целью его предполагаемого преступления был этический хакинг, что, по его мнению, отвечало общественным интересам, хотя и в неприемлемой манере.

Вот что он сказал:

— Мы, хакеры, пытаемся улучшить сетевую и цифровую безопасность. Возьмем, к примеру, взлом пятнадцатилетним подростком TalkTalk, который помог компании понять, что ее система безопасности неисправна. Хакеры могут использовать технологии во благо, но их также можно использовать и во вред. Например, Центр правительственной связи и Управление национальной безопасности обладают возможностью вести тотальное наблюдение. Они могут взломать ваши сим-карты, чтобы украсть ваши личные пароли.

Лори показал мне свой ноутбук. В браузере у него были открыты вкладки сотен веб-сайтов. Я был поражен тем, что он мог перечислить по памяти названия всех этих сайтов и вспомнить информацию, которую прочитал на каждом из них. Точно так же, как Джона с его обширной памятью на названия растений или Дэниел с его обширной памятью на числа, Лори обладал мощной памятью на веб-сайты. Он описывал свой интерес к работе на компьютере как непреодолимое влечение. Однако в своем целеустремленном поиске информации он даже не подозревал, что его могут заклеймить как «террориста» или что ему будет грозить пожизненное заключение за приписываемую ему деятельность, поскольку причинение вреда людям было полной противоположностью его ценностям.

Он честно признался:

— Если я предстану перед судом в Соединенных Штатах, я покончу с собой, потому что мне не выжить в жестоких условиях американской тюрьмы.

Мысль о тюремном заключении была невыносима для Лори, так как аутичные люди крайне чувствительны к звукам, свету, незнакомым людям и внезапным переменам[120]. И это едва ли передает, какие невыносимые страдания они могут там испытывать, а он знал, что в тюрьме часто бывает и насилие, совершенно неприемлемое для уязвимого человека. Когда Лори, наконец, сказали, что правительство Великобритании не станет передавать его властям и суду Соединенных Штатов и что ему будут предъявлены обвинения в соответствии с законодательством Великобритании, он испытал невероятное облегчение. Я был рад, что представителям британского правосудия хватило здравого смысла осознать, что этому аутичному молодому человеку, гиперсистематизатору, лучше остаться со своей семьей, чем оказаться в тюрьме, и вряд ли он нарушит закон повторно[121].

Джона, Дэниел и Лори — все они аутичные молодые люди, чьи умы нацелены на гиперсистематизацию, что может выглядеть как признаки «гениальности». И я встречал немало подобных аутичных женщин, особенно здесь, в Кембриджском университете, которые исключительно талантливы в науке. Иногда гениальность определяют так: люди смотрят на информацию, которую до этого видели другие, и либо замечают закономерность, упущенную другими, либо придумывают новый алгоритм, который представляет собой изобретение[122].

Это не значит, что все аутичные люди гениальны. Аутизм имеет широкий спектр, который включает в себя людей с нарушением обучаемости. Однако что мы действительно знаем, так это то, что непропорционально большое количество аутичных людей — гиперсистематизаторы, а гиперсистематизаторы, обладая талантом выявлять новые закономерности, могут быть изобретателями. Вспомним Ала, экспериментирующего по ночам. Как сложилась его жизнь?

Томас Ал Эдисон не мог перестать систематизировать[123]. При этом ему было тяжело понимать людей, и после смерти его называли аутистом. Если бы Эдисон жил сегодня, возможно, он не нуждался бы в формальном диагнозе, но у него явно имелось большое количество аутичных черт. Он одержимо экспериментировал в детстве в подвале своего дома и продолжал экспериментировать в подростковом возрасте — настолько, что вместо того, чтобы продавать в поезде газеты, он проводил химические реакции в багажном вагоне. Он был настолько слеп ко всему, кроме своих экспериментов, что не думал о возможных рисках для себя или других людей. Во время одной поездки химическая смесь взорвалась, вызвав пожар, и ему повезло, что он не потерял работу.