Искатели золота

— Хотя эти негры, — начал философствовать Ле-Гуен, — сами безобразны, как обезьяны, но им это не мешает распознавать прекрасное. Знаете, если бы им предоставили выбор, то они предпочли бы быть белыми… Но… надо мириться с тем, что есть… Если бы было возможно прибавить к его росту хоть один сантиметр или хоть немного изменить форму его носа… Когда я был молод, как вы, месье Жерар, я очень страдал оттого, что у меня рыжие волосы… мне это так не шло… о! и как еще не шло!.. Однако пришлось мириться… и что вы думаете, я кончил тем, что стал находить, что цвет моих волос нисколько не хуже других!..

— Тэ! конечно, не хуже!.. — вежливо отозвалась Мартина, которая считала его очень красивым.

— А! вы находите, мадемуазель Мартина? — воскликнул обрадовавшийся Ле-Гуен. — Но подумайте, какой я был дурак, чтобы мучиться из-за таких пустяков. И я готов побиться об заклад, что теперь этот негр с радостью переменил бы свою черную кожу, недаром же он ее размалевал радужными цветами!

— Он вас называет «Млижу», Ле-Гуен, — прервал его Жерар, — мне бы хотелось знать, что это значит.

— Кто его знает? Наверное, что-нибудь менее лестное, чем название мадемуазель Колетты.

— Лину они зовут «Нжеркук»; мне кажется, что это просто означает дитя. А тебя, Мартина, они прозвали «Куези», и я убежден, что это значит луна. Не правда ли, как они верно определяют! Они сейчас же сообразили, на что походит твое милое личико…

— А что в нем особенного, в моем лице?

— Для меня оно совершенство; но так как оно имеет круглую форму, то они и сравнивают его с луной!

— Невежа!.. — воскликнула Мартина. — А вас как они зовут?

— Меня назвали «Вагиан». Сам черт не разберет, что они этим хотят сказать!

— «Который ничего не боится», держу пари! — сказала Мартина. — Они, наверное, сразу увидели, что вы не дадите ступить себе на ногу! Однако, они не так глупы, как кажутся. Но луна!.. я бы хотела знать, по какому праву они осмеливаются так называть меня!

— Ты знаешь, моя милая Мартина, — сказала Колетта, улыбаясь, — что у всех восточных народов сравнение лица с луной считается комплиментом. У персов, например, нет большей похвалы; и гурии Магометова рая изображаются с луноподобными лицами. Не считай же это прозвище плохим.

В эту минуту все поднимались на небольшой холм, где черные собирались переночевать. Весь день они шли не торопясь по огромным равнинам, покрытым высокими густыми травами, доходящими до плеч и совсем покрывавшими Лину. Там и сям встречались большие дыры и рытвины, образовавшиеся после прохода слонов; многие места должны были быть болотистыми, но царившая в то время засуха укрепила почву. Иногда, пройдя равнину, путники углублялись в темный лес из акаций. Давно уже море осталось позади путешественников; они двигались по прямой линии, к западу; дорога эта была хорошо знакома их черным спутникам. Несмотря на трудность ходьбы в лесу, среди тропической растительности, путешественники рады были укрыться под эти величественные своды, где приятная прохлада благодушно действовала на них после мучительного зноя на открытом месте. Фрукты тут были в изобилии; со всех сторон цветущие кустарники, магнолии, акации, мимозы, белые и желтые, волшебные орхидеи наполняли воздух своим ароматом, на который негры не обращали никакого внимания.

Эти люди все время не переставали быть вежливыми и внимательными к своим пленникам; они предлагали им фиговые плоды, бананы; останавливались, когда замечали, что Колетта или Лина уставали; одним словом, если бы они не стерегли их, то можно было бы подумать, что у них самые дружелюбные намерения относительно белых.

К ночи был устроен привал. Все заснули, как накануне, под звуки рычания диких зверей и визг гиен. Но усталость была так велика, что даже Лина сразу заснула, положив голову на колени Мартины и позабыв о голосах, доносившихся из пустыни.

На следующий день шествие возобновилось при тех же условиях; Мреко не расставался с Жераром, и хотя от штукатурки негра шел отвратительный запах, Жерар, решивший мириться со всем, переносил его, не морщась, и пользовался возможностью ознакомиться с языком негров, в котором сделал такие успехи, что на следующий вечер уже мог объясняться со своим новым другом. Последний восторгался способностями молодого белого и усердно продолжал учить его, так что вскоре они стали вполне свободно понимать друг друга.

Жерар узнал, что прозвище «Млижу», данное Ле-Гуену, означает: «Человек с бородой»; чернокожие чувствуют большое почтение к людям с густой бородой, а борода Ле-Гуена, разросшаяся на его лице, как кустарник, произвела на них сильное впечатление. «Вагиан» значило, как и думала Мартина, «Смелый»; Жерар, по правде сказать, был очень доволен, что за ним признали это качество.

По объяснениям Мреко Жерар понял, что чернокожие, предприняв прогулку вдоль берега, прервали ее, напав на белых, и решили взять их в плен, чтобы увести к своему начальнику Абруко, родному отцу Мреко, который будет очень счастлив принять таких важных гостей. Он жил в деревне, до которой было пять дней ходьбы.