Искажение

– Нужно проверить, что происходит по другую сторону дороги. Часовые что-то высмотрели в поле. Блядь, капрал, давай быстрее!

Схватив оружие, я бегу по коридору и открываю дверь в комнату парней. Те двигаются будто в ускоренной киносъемке – впрыгивают в ботинки, застегивают ремешки шлемов и по очереди докладывают о готовности. Водяная Блоха слегка мешкает, не будучи демоном скорости, но в конце концов все мы бежим к «скорпиону», вскакиваем в машину, Ротт заводит двигатель. В наушнике слышится голос дежурного офицера, который передает доклад часовых с восточных ворот.

Покидая базу, я уже знаю, что поблизости крутится какой-то человек. Часовые решили, что у него могут быть враждебные намерения, и подняли тревогу. Окрестности базы Эрде частично не застроены. Напротив ворот, сразу за ведущей в город дорогой, простирается обширная, поросшая редкой травой территория, на которой местные пасут коз. Ветер гоняет по земле мусор, тут полно камней и обломков, оставшихся от разрушенных во время войны зданий. В принципе ничего интересного. Кому тут могло понадобиться ходить посреди ночи?

Мы пересекаем дорогу. Особо мы не спешим – у того парня нет никаких шансов сбежать. В бинокле с ноктовизором я вижу зеленую фигуру. Мы проезжаем полкилометра, может чуть меньше, когда Ротт включает передние фары «скорпиона». Их свет выхватывает из темноты закутанного в серые лохмотья мужчину, который, присев за фрагментом стены, копается в песке. Внезапно он вскакивает и прячется – из-за груды камней торчит лишь его макушка.

– Включить глушители!

Парни нажимают кнопки на поясах, черные ящики мигают зелеными диодами. Виски пронзает знакомая боль, вызванная электромагнитными импульсами. Я стискиваю зубы, и боль уменьшается.

– Стрелок на позиции! – докладывает Пурич, хватая приклад MG2.

– Дафни, за мной! – кричу я, хотя в том нет необходимости. – Берем его справа, Гаус и Ротт заходят слева. Осторожно, при нем может быть бомба! Включить освещение!

Врубив тактические фонари под стволами автоматов, мы выскакиваем из «скорпиона» и осторожно, но умело окружаем незнакомца с обеих сторон. Мы уже за грудой обломков. Лучи света скрещиваются на заросшей физиономии ремарца, который натягивает на лоб шапку и воет от ужаса.

Ротт спрашивает его на ломаном ремаркском, что он тут делает. Тот продолжает выть, закрыв лицо руками. Мы стоим метрах в пятнадцати от них, изнывая от бездействия. МСК сняты с предохранителя, пальцы почти касаются спусковых крючков. Водяная Блоха с этого расстояния может отстрелить нарушителю любую часть тела. Ротт начинает кричать, чтобы тот снял куртку и показал, что под ней. Мужчина трясущимися руками расстегивает молнию.

Под ватной курткой нет ничего, кроме дырявого свитера. На ногах – вытянутые на коленях спортивные штаны. Кроссовки в предыдущем воплощении, скорее всего, были белыми.

– Гаус, обыщи его!

Вим за несколько прыжков оказывается рядом с несчастным, хватает его за шиворот, словно тряпичную куклу, и ощупывает одежду. Из кармана куртки вытаскивает смятый полиэтиленовый пакет, но больше ничего не находит. Со злостью швырнув жертву на землю, дает ей крепкого пинка. Я чувствую, как от возбуждения дрожат ноги. Охотнее всего мы сейчас подбежали бы все к мужику и забили его насмерть. Потом можно было бы сказать, что он оказал сопротивление.

Наш несостоявшийся террорист, похоже, слегка недоразвит. Он говорит, будто вечером, когда шел домой, что-то тут потерял. Ротт не уверен, идет ли речь о часах или о каком-то религиозном браслете. Мужик всю ночь не мог заснуть и вернулся искать пропажу. Отличная идея – особенно если учесть, что у него сразу же села батарейка в фонаре, а территория соседствует с базой. И под конец, если мы правильно поняли, у него прихватило живот, и он как раз закапывал говно в песок, когда угодил под свет наших фар. Ничего не скажешь – героическая победа над пастухом на обосранном поле.

Я велю ему проваливать к себе и благодарить богов, что он возвращается целым и невредимым. Похоже, он понял, поскольку внезапно вскакивает и бежит в сторону маячащих вдали строений. Я докладываю на базу, и мы грузимся обратно в «скорпион».

Больше нам тут нечего делать.

Суббота, 23 января, 17.00

На этот раз занятия проводит только сержант Северин. У двух взводов, первого и третьего, под командованием его и сержанта Голи, невеселые физиономии. Борис Северин традиционно начинает с ругани, причем справедливо проходится по всем – по капралам и рядовым, по ответственным за подготовку в гарнизонах и кадрам лагеря в Сиракусе, они же «лесные деды» и «старые ломаные херы». Он повторяет, что мы – не солдаты, а любители.

Северин развешивает на стене приготовленные Голей иллюстрации, на которых изображен сверху патруль в пешем строю, движущийся по улице. Он начинает с того, что выстраивает отделение и показывает на рисунках, как должны вести себя солдаты в одиночной колонне.