Искажение[СИ, роман в двух книгах]

— Думаешь, это и есть их пресловутая "элка"? — просил Паша, заметив, что и Анька вроде бы небрежно, тыкая вилкой в остатки салата, но при этом очень внимательно наблюдает за нежданными соседями.

— Похоже, — протянула девушка, — тут, значит, что-то вроде электронного удостоверения личности… и одновременно — платежного средства… ну, и средства учета и контроля, если, конечно, данные с "элки" идут во всеобщую базу данных…

— Какого платежного, если денег тут нет? — уточнил Паша, прерывая специфические, ему непонятные рассуждения девушки.

— Ты не въехал в то интервью? — подозрительно покосилась на него Анька. — А может, и не только в интервью… Денег нет в метрополии, а в остальном мире, похоже, есть. Поэтому и идет строгое разграничение на русских и нерусских. Русским — задаром, остальным — за деньги.

— А зачем русским деньги от других, если у них всё задаром? — ступил Паша, пожимая плечами.

Анька вздохнула, вытирая губки салфеткой и откладывая в сторону вилку. Она уже полностью насытилась, а переедать и в самом деле перед баней не стоило.

— Паштет, ты меня умиляешь, — сказала она. — Сам подумай, а пока думаешь — доедай, что осталось и пойдем-ка, все-таки попаримся…

Паша, молча, отодвинул от себя тарелку с остатками салатов, допил морс из своего стакана и поднялся из-за стола. Вслед за ним встала и Анька, стараясь смотреть мимо блондинистой пары, так привлекшей её внимание.

Они успели дойти почти до выхода из столовой, когда их догнала легкая на ногу Надя.

— Ну, что ж это вы? — укоризненно спросила официантка. — Уходите втихомолку, а пиво?

— Какое пиво? — удивилась Анька.

— В баню-то вы пиво себе не выбрали, — пояснила официантка. — Смотрите…

На протянутом планшете-меню светился список из двенадцати сортов светлого и четырех темного пива. Напитки были расположены исключительно в алфавитном порядке, но с подробнейшей, рекламной расшифровкой качеств и достоинств каждого, стоило только ткнуть пальцем в его наименование.

Анька тяжело вздохнула. Как тут выбрать и не промахнуться, если даже на слух ей знакомо только "Жигулевское"? да и то — это слово у девушки никак с пивом не ассоциировалось.

Надя, по-своему поняв вздох клиентки, чуть виновато сказала:

— Конечно, маловато, но тут у нас…

— … не там у вас, — продолжил Паша и наугад потыкал в названия: — Пусть будет вот это, это и это, по пол-литра каждого… и еще вот эти два, тоже пол-литра.

— Не обопьемся? — спросила его Анька. — Мы же туда только попариться идем, а не всю ночь сидеть…

— А на пробу… — начал было Паша, но тут же прикусил оказавшийся длинноватым собственный язык.

— Я всё поняла, — успокоила их Надя, тыкая карандашом в свой блокнотик. — Все готово, пиво уже там, в холодильнике…

Паша и Анька переглянулись, стараясь скрыть свое недоумение от официантки.

— Спасибо, — только и сумел ответить Паша, легонько подталкивая Аньку к выходу.

Уже в коридоре девушка язвительно бросила через плечо:

— Ну и рожа у тебя была, Паштет, как после команды "Всем на пол! Руки за голову!"

— Это ты себя в тот момент в зеркале не видела, — мстительно отозвался Паша.

Всё в том же маленьком, домашнем холле гостиницы всё та же кустодиевская администраторша перенацелила своих нежданных постояльцев в подвал. Там, из уютного, обставленного исключительно деревом, предбанника и соседней раздевалки, предназначенной для крупногабаритных вещей и тяжелой верхней одежды, открывался упоительный путь сразу в три стороны света: в финскую сухую парилку, в русскую, с подготовленными, размоченными вениками и мокрым паром, и турецкую.

И неведомое пиво в стеклянных зеленоватых бутылках уже стояло в небольшом холодильничке, в углу предбанника. Вот только так же, как в номере, не горел экран то ли телевизора, то ли иного какого устройства, вмонтированного в обшитую деревянными панелями стенку. И ничего, похожего на пульт ни Паша, ни Анька не смогли обнаружить, зато нашли небольшой, встроенный в стену, сервантик с самой разнообразной посудой.

И тут желание просто отдохнуть, попариться, попить пива, да еще и заняться любовью превозмогло и любопытство, и некую встревоженность встречи со странной блондинистой парой в столовой. После сухой и горячей пустыни влажная, обжигающая русская парная оказалась лучшим лекарством для души и для тела. И еще — холодное пиво… и жесткая, но такая, как оказалось, удобная скамейка возле высокого, полированного стола. И сам стол… и стулья вокруг него…

— А если я в номер так и пойду? — спросила замученного, но довольного Пашу, распластавшегося, размякшего и расплывшегося на стуле Анька, накинув на плечи маленькое полотенце, концы которого едва прикрывали её грудь.

— Я думаю, здесь этому никто не удивится, — сказал Паша, — но вот кто за тобой твои вещи понесет?

— А ты у меня на что? — притворно удивилась девушка.

— Как-то я на мальчика-пажа не очень-то похож, — хмыкнул Паша.