Искажение[СИ, роман в двух книгах]

— Ну, что там? — на весь вестибюль спросила Анька, скосив глаза куда-то в сторонку от камеры. — Пошла картинка-то или всё опять заново?

— Кажись, идет, — натужено пробормотал кто-то невидимый.

— Ты мне точно скажи, "кажись" хренов… — передразнила собеседника Анька, закидывая руки за голову и сладко потягиваясь. — Устала уже от ваших обломов… и как вы вообще хоть что-то в эфир давали с такими-то проблемами…

— Всё, — буркнул кто-то, — ты уже в эфире…

— Охуе… — Анька спохватилась и оглянулась. Установленный за ней экран показывал обстановку в студии и её саму, отвернувшуюся от камеры. — Сволочь, предупреждать надо…

— Сама просила сразу в прямой эфир, — огрызнулся невидимый.

— Хорош базарить, — одернула его и себя Анька. — Думаешь, людям на наш трёп интересно смотреть?

— Да мне всё равно… — совсем уж шёпотом прогундосил невидимка. — Начинай, что ли, по делу, для чего тут весь этот митинг устроили…

Анька кивнула и внимательно уставилась в камеру, усевшись прямо и подготавливаясь к выступлению, ради которого она с ротой Крылова и захватывала телецентр. Впрочем, подготовка не заняла много времени.

— Вот что, народ, кто меня слышит и видит, — начала Анька. — Давайте-ка, соседям скажите, что телек опять работает, только вот сериалов сегодня не будет. А пусть посмотрят меня, я вам кое-что интересное хочу сказать, а что б по сто раз не повторять и потом испорченного телефона не было, то давайте, зовите к экранам всех, кого можете. И побыстрее. Я вот сейчас покурю, а потом сразу и начну говорить.

Закончив речь вполне уместной для начинающей дикторши подростковых реалити-шоу ухмылкой, Анька вытащила из пачки сигарету и прикурила, с удовольствием откинувшись вновь на спинку стула.

— Очуметь! — в восхищении прошептал один из часовых, уставившийся в экран, — и ведь правда всё, что она говорила, сам показывает, без всякого синематографа…

— И прямо сейчас, — взволнованно подтвердил Волька, обративший внимание на маленький часовой циферблат в левом нижнем углу экрана. — И её саму, Аннушку нашу…

Как ни увлечен был Волька показом их общей ротной любимицы на волшебном экране, но краем глаза он видел, как в вестибюле начал накапливаться народ. Из кухни подошли стрелки, пара поваров, а с ними три посудомойки и кухонные уборщицы, все, как на подбор, молодые и симпатичные девицы, хоть и в форменных, но тесноватых для их фигур темно-синих халатиках с очень короткими подолами. Откуда-то сверху, со второго этажа, спустились две горничные с длиннющими ногами фотомоделей, одетые в короткие юбки, обязательные для этого заведения чулки на ажурной резинке и жакетики с глубоким вырезом. Из туалета вышел администратор, а следом, бочком, осторожно ощупывая свое лицо, боязливо выполз охранник. Дамочки на диване рядом с нечаянно включившим телевизор актером замерли, напряженно вглядываясь в экран, на котором Анька заканчивала перекур, небрежно стряхивая пепел прямо на пол.

— Ну, вот, — сказала девушка, притоптав туфелькой окурок и выдохнув изо рта остатки дыма. — Теперь уж, кто смог, точно собрались. Значит, и поговорить можно. Конечно, потом это всё в записи покажут, и даже не раз, вот только сейчас это — прямой эфир.

Значит, социальная революция, о которой так долго балаболили многие и официально и неофициально, началась. И это главное. Телевидение сейчас под нашим контролем, будем давать новости каждые три-четыре часа. Из радиоканалов включим один, ну, может, два, которые тоже будут только на новости работать. Так что, любители дансингов, танцевальной музыки не ждите.

Тоже касается и телефонной связи, пока её не ждите. Мы заблокировали не только телефоны и электронную связь, но и всю "ликвидаторскую" и армейскую. Пусть курьерами пользуются, если им чего узнать надо будет.

Так что, дорогие мои горожане, никаких катастроф не произошло. Да и не произойдет, уж поверьте на слово. Электричество никто отключать не собирается, воду тем более.

А то, что всякая пакость на улицы вылезла и магазины грабит, так вы сами виноваты. Да-да! только вы. Вот сидите по домам, стережете свое имущество ненаглядное, а завтра за хлебом в магазин пойдете, а вместо хлеба — осколки стекла и прежней роскоши. А хлеб и консервы все загребли шустрые бандиты. И пойдете вы к ним на поклон.

Куда деваться от этого? Да в тот же магазин, по очереди, присмотреть за порядком. Что б не грабили, что б машинами не вывозили, а то сами себе трудности создаем, а потом на кого-то всё свалить пытаемся.

А тех, кто попробует на нас заработать, ну, пограбить пустые лавки, цены на еду взвинтить, воду перекрыть в отдельных районах, — тех даже и предупреждать не буду. Про мой отряд уже в городе знают. Вчера расстреляли полсотни "ликвидаторов", которые хотели в людей стрелять. Сегодня уже десятка три бандитов. Суда с адвокатами и присяжными у нас нет, приговоров два: или расстрелять, или — немедленно расстрелять.

Вообщем, люди, ваша жизнь и счастье — в ваших руках. Не выпускайте его!

Это пока всё, ну, вроде как воззвание для всех.

Теперь конкретно по делу.