Искаженная демократия. Мнение, истина и народ

Проблема – не конфликт сам по себе или неравная власть как таковая. Гораздо более тревожная проблема – ощущение гражданами того, что у них нет «равных шансов направить движение своей организации в предпочтительную для них сторону», что у них нет власти или что их действия не влияют на публику в той же мере, что и действия других[143]. Снижение в устоявшихся демократиях доли граждан, принимающих участие в выборах, – тревожный сигнал: гражданам, вероятно, кажется, что у них нет шанса повлиять на политическую жизнь в своей стране; что они не равны в управлении властью мнения, хотя у них и есть равные избирательные права, а также свобода слова и печати; другими словами, что власть избирателя оказывается в любом случае пустой, если эта власть изолирована[144]. Они стремятся не к уравниванию социальных условий, но к блокированию их перевода в политический голос и власть. И это урок, который демократия преподнесла еще в самом начале, когда Солон, освободив задолжавших граждан своего города от власти кредиторов, попытался дать им равные шансы на участие в политической власти, поскольку полагал, что это лучший способ гарантировать то, что они не подпадут под владычество богачей. Следовательно, демократические решения должны воздействовать именно на препятствия, мешающие политическому равенству и участию, разоблачая их и стремясь их устранить. В своем обращении 1920 года о «Новом национализме» Теодор Рузвельт сформулировал похожие идеи, когда он, заметив, что право на собственность «не дает избирательного права какой бы то ни было корпорации», заявил: «Необходимо, чтобы были приняты законы, запрещающие прямое или косвенное использование корпоративных средств для политических целей… Если бы наши политические институты были совершенны, они бы вообще не допускали политического господства денег в любом из наших дел»[145].

Барьеры, мешающие участию, как прямые, так и косвенные, должны быть не слишком высокими, хотя их и не следует арифметически уравнивать; важно, чтобы люди знали и верили в то, что при некотором усилии они могут преодолеть их (именно это Руссо имел в виду, утверждая, что l’opinion, записанное в «сердцах» людей, является движущей энергией общей воли, записанной в институтах и процедурах). Добровольный характер участия в политической жизни должен работать в качестве стимула и напоминания об имеющейся у граждан власти, а не как фаталистическое препятствие действию. Конечно, неравенство в богатстве не должно быть слишком большим. Однако чтобы политическое равенство сохранялось, его не обязательно устранять, главное, чтобы люди знали и верили в то, что их неравные экономические силы не станут причиной того, что их политический голос не будет услышан. Не должно быть ощущения, что использовать процедуры бесполезно; самоустранение с форума и из процесса выборов не должно казаться удобным решением.

Превращение политики в форум мнений усиливает значение политического присутствия (или отсутствия) граждан. Поскольку мнения могут влиять на решения людей, они становятся весьма привлекательны для политических лидеров, которые пытаются использовать форум лишь для того, чтобы завоевать популярность, а не для обнародования собственных поступков: мир мнения может превратить публичность в стратегию сокрытия и в средство укрепления идеологического согласия, которым политики пользуются в обход электорального согласия. С другой стороны, он может стать привлекательной силой для социальных и экономических групп, которые надеются задать политическую повестку, повлиять на дискуссии в рамках институтов и на законодателей. Неизбежное расхождение, порождаемое тогда, когда присутствие определяется голосом, может значительно увеличиться вследствие неравных возможностей использовать средства информации и коммуникации. Рональд Дворкин придал этому аргументу элегантную форму, указав, что сегодня ключевой вопрос – уже не свобода слова как право частного лица, но свобода слова как участие в работе демократии. Если мы соглашаемся с тем, что демократия – это диархия, тогда следует предусмотреть правовое вмешательство, которое сократит влияние частных денег в политике и восстановит принцип равенства в политической свободе, помешав могущественным частным лицам и корпорациям приобретать слишком влиятельный голос[146].

Несбалансированная власть голоса