Искаженная спираль

Ну а создав соответствующий свиток, прихватил троицу и отправился на полигон. Ну, что я могу сказать. Через четыре часа, уходя домой, я оставил на полигоне корчиться и умирать в муках свое ЧСВ.

Телохранители наглядно показали мне отсутствие у меня каких бы то ни было вменяемых навыков как в тай (руконогомашество), так и в кен (мечемашество). С другой стороны, замедленное восприятие и помощь витала позволяли нарабатывать связки и оттачивать рефлексы значительно быстрее, нежели обычным способом. По крайней мере, видя кулак, летящий в мою физиономию, я, к концу занятия, произносил мысленно на два матерных слова больше, чем в начале оного.

В целом, жизнь немного наладилась, хотя бы в сфере стабильного графика. Подъем, завтрак, тренировки в течение четырех часов, пара часов занятий с мелкими, обед, часа четыре отработка шадомахства, пару часиков на социальную активность в рамках клана, от Эйки с Карин до каких — нибудь сказок — историй мелюзге. Ужин, медитации и попытка создать бионику, пока изрядно громоздкую и, как по мне, слабоэффективную. Ну и сон, с Эйками всякими — вот же дамочка, упорная в своих начинаниях. График такой продержался с неделю, никто не нападал, на советы не звали. В целом, я даже немного расслабился, в хорошем смысле слова, то есть, параноить не перестал, но удерживать себя от попытки придушить перевернувшуюся во сне присутствующую рядом даму уже не приходилось.

А потом посыльный от Хокаге известил, что «по причине восстановления стены Конохагакуре, почтенного Удзумаки — доно приглашают ей полюбоваться». Ну, пахать так пахать, подумал я и направился к восстановленному участку стены.

Обозрев фронт работ, слегка удивился нерациональности как защитной, так и сигнальной системы. Ну защитная, как я понял, сделана по принципу «доспеха Удзумаки», только накопленное в печатях идет не в «контратаку», а на защитный барьер. Как и с доспехами, остроумно, но не сказать чтобы рационально, ощущение, что систему разрабатывал тип технически подкованный, но скудный воображением.

Но вот сигнальная система меня печально поразила. Ни связи сигналок друг с другом, ни проверки целостности элементов. Причем, за стеной располагалась не только логичная там сенсорная, но и, по логике, долженствующая находится в безопасности управляющая часть.

Как камера наблюдения, носитель записанной информации которой находится в самой камере. Впрочем, я тут пашу бесплатно, за «идею», так что рационализировать и новаторствовать точно не буду. Но на будущее, раз уж Коноха все же избрана домом, надо бы что — нибудь поразумнее и эффективнее придумать, а то уж совсем какая — то кустарщина коленосделанная.

Ну и занялся карябаньем печатей на стенах. Приставили ко мне шиноби, со стихией земли, донтонщика. Покрывал он свеженакарябанное слоем камня, сантиметра в полтора. Чистая защита от непогоды, как по мне, учитывая силу атаки техник шиноби.

Возился с этой общественно полезной деятельностью дня четыре, прервав прочие свои занятия, резать хвост по кусочкам — не мой метод. И пытался понять очередную встретившуюся мне в постижении шодомахства засаду.

Дело в том, что была техника «выжигания чакрой» на поверхности, которая мне вполне далась и легко освоилась. Однако следующая ступень, формирование символов чакрой в воздухе, мне упорно не давалась. Детальное описание было, требование к контролю мной значительно превышалось. Да блин, Эйка, у меня на глазах, успешно карябала на воздухе пусть и не самые ровные, но вполне рабочие закорючки.

А у меня выходило ничего. Вот прям совсем. Согласно инструкции, представлял плоскость в воображении, с подачей чакры рисовал закорючки. И чакра благополучно ухала в никуда, с нулевым эффектом. Да блин, поднатужившись, решил даже делать трехмерные значки. Ну что — то получилось. Фигурки, наподобие перекрученных надувных шариков, лопающиеся с забавным «пуф!». Ну хоть какой — то эффект, да.

И ведь не то чтобы жить я не мог без этого «воздушного черчения», в конце концов, на нем свет клином не сошелся. Раздражало отсутствие вменяемого результата при доскональном исполнении инструкций.

Так что, по окончании накарябывания печатей на стене и щедрого засеивания пространства за стеной сенсорными кругами, на поживу врагам, ухватил Эйку и уволок в уголок.

Стал тиранить на тему «делай и объясняй». Эйка «делала и объясняла», Хизуми — доно слушал, делал сам, ни фига не получал и зверел. Чакра — медик даже начинала проявлять профессиональный интерес на тему «не ударился ли головой почтенный Хизуми — доно».

В раз, наверное, двадцатый, слушал монотонное бормотание Эйки: «представляю в воздухе лист и воображаю, как рисую на нем символы, подавая чакру». И начинал я понимать выражение «горе от ума». Потому как Эйка представляла лист, а Хизуми — доно изволил представлять «двухмерную плоскость». В описании техники фигурировала «поверхность», многомудрый Хизуми — доно вполне аутентично представлял двухмерную плоскость и пытался на ней рисовать.