Искаженный хаос

Я наслаждался свежим прохладным воздухом и позволял ему прочистить мою голову и легкие.

Теперь же практически не мог дышать.

Если Иззи похитили, виноват был лишь я один.

Вашу мать.

Я снова позвонил ей. Никто не ответил. Сомнения таяли с каждым мгновением. Мне потребовалось всего пять минут, чтобы понять, она вернулась к изучению файлов. И кто-то следит за каждым ее движением. Камеры в ее многоквартирном доме были взломаны, на этот раз гораздо быстрее и не так чисто.

Теперь передозировка Лукаса предстала в ином свете. Камеры Иззи вышли из строя. Подозрительное совпадение.

А я был настолько сосредоточен на своих чувствах к ней, что даже не заметил. Был слишком занят сексом с ней, чтобы увидеть то, что было прямо у меня под носом.

В другой ситуации я бы обрадовался возникшей угрозе нашей власти. Албанцы хотели победить нас, будто у них был шанс. И они намеренно действовали таким уверенным образом, как будто мы были к этому не готовы.

Связавшись с Данте и братом, я обогнул свой стол и выбежал из здания. Нужно было ввести обоих в курс дела.

Я проинформировал их, что албанцы пытались взломать систему контроля выборов, и отправил им данные с помощью защищенного текстового сообщения.

– Я еду к Иззи. Вам двоим нужно поработать со Стоунвудами и братвой, чтобы убедиться, что на этих выборах албанцы будут держать себя в руках.

Данте поинтересовался:

– А какое отношение к этому имеет Иззи?

– Она обнаружила проблему.

– До тебя? – язвительно выдал Бастиан.

– Отвали. Мы уже контролировали ситуацию и заметили бы проблему, но Иззи наткнулась на нее на прошлой неделе. По какой-то причине она не сообщила мне. И они следят за ней. У ее друга был передозировка, но скорее всего все подстроено.

– Черт. Тогда отправляйся домой к своей девочке и защити ее, – прорычал Бастиан.

Данте выругался.

– Его девочке? Какого черта это значит? Кейд, если ты кувыркаешься с Иззи…

– Что тогда? – Я сел в машину и хлопнул дверцей сильнее, чем нужно. Никто не смел приказывать мне держаться подальше от моей девушки.

Моей девушки? Когда я стал считать ее своей девушкой?

– Она моя невестка, – прорычал он в трубку. – Найди другую девушку, в которую можно засунуть свой член.

– Следи за языком, у нас не просто интрижка.

– Иисус, мать его, Христос, – выругался Данте, а Бастиан пробормотал что-то на итальянском.

– У меня нет времени разбираться с твоим дерьмом. Я только что сказал тебе, что у нас на носу выборы, и албанцы выступают против нашего альянса. Пока мы все не уладим, Иззи в опасности. Особенно учитывая, что они думают, будто она единственная в курсе их взлома.

– Мне понадобятся записи, – вздохнул Бастиан. – Они не признаются сразу. У нас уйдет несколько дней на то…

– Если она у них, Бастиан, они нихрена не получат. Черт. – Я хлопнул по сиденью машины, пока моя «Тесла» везла меня в апартаменты «Либерти Грин». – Дай мне секунду. Я на месте. Перезвоню.

Преодолевая по две ступеньке за раз, я взбежал по лестнице и помчался по коридору, проклиная чертовы камеры.

Дверь квартиры была настежь открыта.

Разбитый телефон валялся на полу.

Самой Иззи не было.

Никаких следов ее присутствия в квартире.

В помещении был порядок, но опрокинутый стол и раздавленный телефон на полу рассказали мне все, что я хотел знать. Услышав мяуканье, я посмотрел вниз и увидел в углу комнаты черную кошку.

– Да ну нахрен, – прорычал я, а потом подхватил кошку и выбежал из квартиры.

Вернувшись в машину, положил кошку на сиденье, надеясь, что она не распсихуется. Вместо этого она просто посмотрела на меня, как на кусок дерьма.

– Я знаю, что облажался, ясно? И я верну твою маму.

Вздохнув, я взломал телефон Иззи. Мне удалось найти записи, сделанные до того, как его уничтожили.

Я включил запись и услышал, как она умоляет. И с каждой секундой прослушивания ярость разгоралась все сильнее и сильнее.

– Пожалуйста, прошу, я пойду сама. – Я услышал плач и закрыл глаза, почувствовав настоящую боль в ее голосе. – Я девять лет в завязке, не надо наркотиков, пожалуйста.

Иззи была сильной. Она сражалась со мной и при необходимости демонстрировала свой гнев. Сейчас же она была сломлена. И когда они рассмеялись и начали говорить по-албански, я взорвался.

Все вокруг почернело.

Я испытал ярость, которую никогда не знал раньше.

Один мужчина шикнул на нее и сказал:

– Так будет проще.

А потом я услышал ее крик, звуки слез и борьбы. А после тишину и тихий шорох.

Тишина.

Вероятно, теперь мне никогда не удастся найти умиротворение в отсутствии звуков.

Помню, как осознал это. Как понял, что случившееся изменило меня прямо там, прямо тогда.

Эта девушка была для меня врагом и помехой. Я обеспечил ей некоторые трудности и, возможно, немного помучил.

Но никто не имел права терзать ее кроме меня.

Вырвавшийся из меня рев был громким и диким, и кошка прижала уши, словно презирала меня. Я тоже ненавидел себя, но не мог сейчас зацикливаться на этом. Снова набрал своего брата.

– Получил новости по…

– Она у албанцев.

– Что? – прошептал он. – Невозможно, они ведь знают, что она с нами.

– Бастиан, они не знают, что она моя.

– Правда?

– Сейчас не до шуток.