Исход

— Ты, Ник, главное, ешь больше! — В руках Пака, словно у фокусника, появился новый кувшин с медовухой. — В еде жизнь, в жизни сила, а в медовухе!.. — он что-то хотел ещё с пафосом добавить, но, по всей видимости, забыл, с чего начал, и, замявшись, закончил: — Ну, в общем, как-то так.

Ник собрался уже предложить ему присесть рядом, но Пак его опередил:

— Я буквально на секунду! Дел невпроворот! — Он, словно извиняясь, кивнул головой в сторону кухни, откуда доносился голос Лолы, и украдкой налил себе из кувшина. — Ну, за здоровье!

Нику было неудобно отказать хозяину, и он, последовав его примеру, залпом осушил свою чашу.

— Вот это правильно, Ник! — Пак вытер ладонью мокрые губы. — Что бы там моя супружница ни говорила, а от медовухи ещё никто не умирал! Он довольно хохотнул, ещё раз подмигнул Нику и заторопился обратно на кухню.

Ник с удовольствием уплёл горшочек горячего жаркого. Выпил ещё немного медовухи и с наслаждением откинулся на деревянной скамье. Напряжение последних дней улетучилось. Чувствовал он себя на удивление прекрасно. «И чего, интересно, Шептун тянет с отбытием? Вон, даже Клео с угрюмым воином, и те давно готовы выступить. За меня переживает? Так это он зря. Пойду-ка я ему об этом и скажу. Да, вот прям сейчас и скажу! — Ник встал, двумя руками опершись о край стола. — Эй, Серый! Скоро я тебя доставлю к родным пенатам! К твоим сородичам в Лес! Или куда там тебе лучше?»

Ник нагнулся, чтобы взять зверька в руки, но покачнулся. Голова закружилась, зала завертелась хороводом перед глазами, и он рухнул обратно на скамью.

«Что это со мной?» — Ник растерялся. Он, не спеша, стараясь не делать резких движений, вылез из-за стола и, пошатываясь, направился к лестнице. Уже поднявшись наверх, вспомнил, что забыл внизу Серого. Ник тяжело вздохнул, повернул назад, уже намереваясь идти обратно, но почувствовал, как острые коготки врезались ему в плечо. Скосив глаза, он увидел сонную мордашку зверька. «Прыткий ты, братец, однако!» — Ник толкнул дверь и ввалился в свою комнату.

* * *

— Хватит спать! — над самым ухом раздался противный голос Сита. — Отстань, Сит! — Ник отвернулся к стене. — Я только прилёг. Чего тебе по ночам не спится?

— Какая ночь? — Мальчик загромыхал чем-то рядом с кроватью. — Уже полдень на дворе! Вставай! Я тебе завтрак принёс, хотя нормальные люди в это время уже обедают.

Ник сел на кровати. В голове шумело. Нестерпимо хотелось пить.

— Сит, дружок! — Ник умоляюще посмотрел на мальчика. — Принеси мне чего-нибудь попить, а?

— Чай не Хранитель, сам сходишь!

— Так что-то плохо мне, голова болит.

— Ага! — торжественно запричитал Сит. — Как медовуху хлестать, так мы здоровы, а как за водой сходить, так, значит, болеем?

Мальчик, ещё что-то ворча, наподобие «и чего Шептун с тобой возится!», всё-таки пошёл вниз. Через пару минут вернулся, поставил перед Ником кувшин с водой и уже миролюбиво добавил:

— Ты бы, Ник, с Паком-то не равнялся. Он медовуху пить начал, когда ты под столом ещё ползал.

— Так я же совсем чуть-чуть. — Ник старался не смотреть на мальчика.

— Чуть-чуть! — передразнил его Сит. — Ладно уж, поешь как следует, нас Шептун с гостями дорогими уже внизу ждёт. Разговоры разговаривать будем!

* * *

Когда Ник спустился вниз, совет был в полном разгаре. Точнее сказать, вяло затухал. Ник, хотя сейчас был и не в лучшей своей форме, сразу определил, что высокие договаривающиеся стороны консенсуса достичь так и не смогли. Сит сидел чуть поодаль от всех. Видимо, решил соблюсти некоторую субординацию. Хотя у этого маленького хитреца мог быть и другой, ведомый только ему резон. Шептун сидел с отрешённым видом, давая понять, что он сказал всё, что хотел, а остальное особого значения для дела не имеет. По лицу Гунн-Терра вообще было невозможно понять, о чём тот думает. Он только бросил на Ника цепкий оценивающий взгляд и отвернулся. Клео о чём-то говорила, но по её интонации было ясно, что она сама уже не верит, что сможет кого-то убедить. Скорее всего, девушка уже исчерпала свой запас доводов и просто, чтобы окончательно не замолчать, приводила их в третий раз. Увидев спускающегося по лестнице Ника, она замолчала и радостно вскинула свои пушистые ресницы. От этого её и так красивые, чуть раскосые глаза стали ещё притягательнее.

Её взгляд смутил Ника. Он удивительным образом выражал гамму противоречивых чувств. В нём была и детская мольба о помощи, и радость от встречи, и одновременно непреклонное желание идти в своём решении до конца.