Исход

– Увы, Сола, проспал. Нелёгкие мне дни выдались, умаялся.

Она кивает.

– Прикажете подавать, ваша светлость?

– Да, разумеется. Только кофе потом. На балкон.

Женщина убегает, а я устраиваюсь за столом. Ё-о! Свежая газета! Торопливо разворачиваю листы. На первой странице огромный заголовок: «Свобода в опасности! Все на защиту Республики!» Знаем. Проходили. Сейчас бледные юноши с горящим взором и экзальтированные девочки массово бросятся записываться во всякие добровольческие отряды, дружины и прочие… бандформирования. Чтобы щеголять оружием, униформой и строить из себя перед обывателями героев революции. Но как только раздадутся первые выстрелы, исчезнут без следа. Впрочем, может быть и хуже – они превратятся в беспредельщиков, упивающихся своей властью. Грабежи, под громким названием реквизиции на благо общего дела, пытки и издевательства под предлогом борьбы с контрреволюцией, насилие над женщинами… Сколько таких идеалистов становилось законченными подонками? Насмотрелся на своей войне.

Листаю дальше. Новости столицы. Ого… Деловая жизнь практически замерла. Даже исчезла реклама многочисленных лавочек, магазинчиков, салонов красоты и парикмахерских с портновскими ателье. Зато целая куча всяких оккультных специалистов. Как всегда – когда исчезает твёрдая власть, наверх всплывает всякая накипь. Колдуны, вещатели, предсказатели и гадалки…

Появляется Сола и незнакомая девушка лет семнадцати, даже, может, и моложе. Плотненькая и крепкая, словно кабачок. Румяные щёчки, курносый носик, задорно вздёрнутый, пухлые губы, не нуждающиеся в помаде. Краснеет от смущения, но уставленный блюдами поднос держит уверенно. Беленький фартучек поверх тёмно-коричневого платья. Кто это? А! Вспомнил. Золка. Невеста моего слуги. Молча киваю, откладываю уже прочитанную газету и принимаюсь за еду. Повариха у меня – чудо. Готовит изумительно, и даже освоила кое-какие наши, земные блюда. Научил.

Пока ем, размышляю над тем, что сейчас необходимо предпринять в первую очередь. Но, увы, слишком мало информации. Эх, почему я не легендарный ментат или не прогност? Те по одной-двум переменным умудрялись построить цельную, а главное, абсолютно верную картину происходящего. Жаль, что существовали они только в фантастических романах.

– Сола, кофе на балкон.

Женщина кивает, новенькая служанка торопливо убирает посуду, а я выхожу на балкон, где уже стоит небольшой столик под скатертью и кресло. Увы. Последнее мне не понадобится. Потому что на улице холодно. Ветра нет, что редкость, зато термометр показывает минус два по Цельсию. Чашка парит, ароматный напиток на редкость вкусен. Прямо огонь по жилам. Хорошо! Пока пью, прямо ощущаю следящие за мной взгляды. Улыбаюсь про себя. Что, господа? Не ожидали? Да, вот такое яг… Поставь в угол, долго вонять буду. Императрицу, искавшую у меня защиты и помощи, послал подальше. Особняк наглухо закрыт, даже окна и двери забронированы. На улицу никто носа не показывает. Но сам хозяин на месте. Никуда не делся.

Обращаю внимание, что многочисленные заводские трубы предприятий столицы, расположенные ниже по течению Уруры, как неживые. Нет ни привычных клубов дыма, извергающихся из них круглосуточно, ни гудков, ни облаков пара. Забастовка? Или просто остановлены? Но сегодня рабочий день. Или пролетариев обуяла жажда праздновать «свободу»? Хотя сейчас, в преддверии будущего наступления фронтовиков на столицу, все заводы, по идее, должны работать круглосуточно, выпуская оружие, боеприпасы, снаряжение… Но, похоже, господа из Высшего Совета не смогли договориться с хозяевами предприятий. Или с рабочими. А может, действует та самая пресловутая «Партия молота», аналог нашей земной большевистской в семнадцатом?

Слышу цокот копыт. Извозчик? Из-за угла появляется пролётка с поднятым верхом, тормозит возле моего особняка. Из неё выпрыгивает Горн, торопливо открывает ворота, и извозчик загоняет своё транспортное средство внутрь. Не останавливаясь, проезжают на задний двор, слышен голос мажордома, зовущий слуг. Понятно. Старику повезло, он чего-то прикупил. Отлично. Но меня интересуют новости в городе… Отдуваясь, ребятишки таскают мешки с сахаром, крупой, мукой. Мажордом подаёт мне большую стопку различных изданий. Я киваю, ему и пока он разбирается с покупками, отзываю в сторону извозчика. Тот мнёт в руках шапку с бляхой, явно меня смущаясь.

– Скажи-ка, милейший, что слышно в городе?

Тот мрачнеет, потом нехотя выдаёт:

– Плохо, ваша светлость. Плохо.

– А пояснее можешь сказать?

– Да что тут говорить, ваша светлость? Грабят. Магазины закрыты, лабазы тоже. Намедни ночью хотели Путятин-ские склады сжечь, еле отбили. Говорят, диверсанты военные…

Эти склады – крупнейшие продовольственные в столице. Принадлежат государству…

– А где сами военные, не слыхать?

– Как не слыхать? Намедни свояк мне каблограмму отбил, из Турова. Надысь эшелоны миновали. Сутки уже подряд идут один за другим. Пушки, солдатики…

Хм… До Турова – две тысячи километров. Значит, где-то неделя у Республики есть.

Извозчик оглядывается по сторонам, затем шепчет: