Исход

Адвокат закончил, и загремевшие рукоплескания стали ответом зала на его выступление.

Ольге было предложено последнее слово. С самого начала она намеревалась отказаться от него, но после речи адвоката ей показалось это невозможным. Она поспешно встала, посмотрела на судей и опустила глаза. Едва только она собралась говорить, как обнаружила, что во рту пересохло и язык отказывается поворачиваться.

– Имеете ли вы что-нибудь сказать? – ласково спросил её председатель.

Она кивнула и, сглотнув, кое-как начала.

– Я скажу то, что говорила на предварительном следствии: убила случайно. Пистолет купила, когда Сергей… когда Сергей Садовский был в больнице, а меня к нему не пускали. Думала: приду под окна больницы и убью себя, пусть потом пожалеют. Но… страшно стало… я не смогла… А потом с собой пистолет носила, когда он к матери уехал. Тоже думала: как совсем невмоготу станет, так и не страшно будет. А всё равно страшно было, да и потом… Всё надеялась на что-то… Вот, думала, поправится и вернётся. Пока слабый был, его мать удерживала. Он и сам говорил: подожди, пока не могу вернуться, мать вредить станет… Это в гостинице было… Но я тогда уже не верила: думала, нарочно он так говорит, сам возвращаться не хочет. Ну я и хотела его напугать пистолетом. Хотела сказать, что себя убью, если он не вернётся. А он стал смеяться и хотел пистолет у меня отобрать… Вот тут и произошёл выстрел – в потасовке. Потом я увидела, что он упал… и кровь… Вот я и хотела в себя… Только прежде я и в самом деле не стреляла никогда… Когда пистолет покупала, мне там в магазине показали, что да как… И говорят: вы, говорят, поупражняйтесь. По бутылкам постреляйте или по воронам… Только ворон мне жалко, да и где ж бы я по ним стрелять стала?.. Словом, не стреляла я прежде. А тут навела на сердце – так я думала. Да только бок ободрала. Вот и вышло: не целясь – убила, целясь – промахнулась… Я понимаю… но только… не хотела я убивать!..

После Ольгиной речи слово взял председатель и ещё раз напомнил присутствующим об обстоятельствах дела. Все слушали в полной тишине и очень внимательно. Проснулся даже старичок со Станиславом. Когда же председатель закончил, судья и присяжные удалились. Ольгу тоже вывели. Наконец все вернулись, расселись, и председатель прочёл: «…года и дня, по указу Его Императорского Величества, окружной суд, в силу решения господ присяжных заседателей, постановил признать мещанку Ольгу Ламчари виновной в неосторожном причинении смерти, и на основании статьи 464 Устава уголовного судопроизводства, определить наказание в виде десяти месяцев тюремного заключения».

* * *

Ещё из Калинкинской больницы Ольга написала Аполлинарию Матвеевичу письмо, заканчивавшееся словами: «…Видит Бог Всемогущий: убивать его я не хотела – себя хотела убить. Но не зря всё и было – распорядился Господь. Вы и сами сколько раз говорили об этом. Так всё и вышло. Именно так и должно было всё это закончиться…»

Вскоре пришёл ответ: «…Что сказать тебе, – писал Аполлинарий Матвеевич, – в том, что произошло, и в самом деле, нет для меня ничего удивительного. Происшедшие с тобой события давно я предрекал тебе. И вот изволь: мерзавец тебя бросил, а любовь довела до цугундера. Но не подумай, чтобы я предрекал будущее с помощью магии и чернокнижия. Будущее открывается наблюдательностью и знанием жизни. Сие знание и желал я передать тебе, понимая, впрочем, что затея бесполезная, но, однако, рассчитывая, что со временем ты вспомнишь и убедишься, что сказанное мною истинно. Что остаётся тебе ныне? Только ждать своей участи. Я найду, кто бы взялся тебя защищать. Не думаю, что ты отделаешься внушением или проповедью. Но и не думаю, чтобы вразумлением тебе стала каторга. Надеюсь, что время, которое ты проведёшь в тюремном замке, не окажется слишком продолжительным. Позабочусь и о том, чтобы все твои вещи оставались в неприкосновенности. Надеюсь, что и квартиру, где ты жила с мерзавцем, удастся мне сохранить за тобой. А уж когда ты сполна понесёшь наказание, сама и распорядишься движимым своим имуществом и своей судьбой. Впрочем, об этом говорить теперь не время…»

Как и всегда, Аполлинарий Матвеевич сдержал слово и, заявившись, спустя долгое время, на свою прежнюю квартиру, Ольга обнаружила вещи нетронутыми, а саму квартиру прибранной. Она прошлась по комнатам – всё было именно так, как и оставила Ольга больше года тому назад. Отправившись отсюда в гостиницу «Знаменская», Ольга больше не бывала дома. Из гостиницы она угодила в Калинкинскую больницу, из больницы – в тюрьму. И вот, наконец, она снова дома. Дома…

А можно ли было назвать этот тесный чужой уголок, ставший временным её пристанищем, домом? Дом когда-то был у неё, но оттуда её изгнали. Потом она скиталась, а вот будет ли дом у неё в будущем – никто не знает. Но оставаться здесь, в этой квартире, где всё напоминает о последних событиях, невыносимо! Ольга решила, что отыщет себе другую квартиру. А пока… Пока она отправилась гулять.