Исход

— Ну что, будем ломиться или объедем? — Туллиндэ оставляла решение на суд Дримма, как более компетентного в этих вопросах.

— Объехать — не вариант, потеряем два-четыре дня, и это в лучшем случае. Да и кто сказал, что через час как мы объедем нам на пути не встретится еще один такой же ''пузырь'', потом еще и еще — замаемся объезжать. -

— Значит насквозь? -

— Скорей всего придется. Есть вариант подождать пока этот сам исчезнет, но в телеграфе говорят, он может стоять так от недели до месяца — кто его знает, когда он образовался? Меня как-то не тянет целый месяц тут куковать, даже лишний час не охота — дел полно и вообще… -

— Аналогично, — согласилась Туллиндэ и повторила вопрос: — Насквозь? -

— Да. Но сперва подготовимся, как советуют наши как оказалось весьма полезные друзья из телеграфа. -

Подготовка к очередному испытанию Мира Мертвых свелась к нескольким весьма странным на первый взгляд делам: игроки наложили на себя и на своих спутников самые мощные щиты от ментального воздействия и отравления; проинструктировали питомцев и маунтов на случай, если они (их хозяева-игроки) лишаться сознания; Дримм, Туллиндэ и Послушный засунули себе в ноздри смоченные спец-отваром ватки (Василиса и Ворошилов перестали дышать, а питомцы и маунт некромантки никогда и не имели этой вредной привычки); в уши Дримм, Туллиндэ, Послушный и присоединившаяся к ним Дочка как можно глубже забили ватные пробки и залепили их восковой блямбой (к сожалению прикрыть Ворошилова не представлялось возможным — маунт слышал всем телом, а не в принципе отсутствующими ушами). Все, они почти готовы, осталось самое сложное — глаза: Дримм частично выпустил наружу свою внутреннюю суть — очи фейри стали как расплавленное золото; Послушный и Дочка нацепили на лица раскрашенные маски — творения варваров придавали им донельзя глупый вид, но по идее должны были их защитить; Туллиндэ надела свою маску-шлем и уже поверх нее намотала полупрозрачную повязку, мерцавшую похожим на арабскую вязь письмом; Ворошилов плотно закрыл глаза, ориентируясь только на приказы хозяина. На этот раз действительно все — игроки подготовились как могли, так, как советовали им те, кто уже проходил только предстоящее им испытание.

Лишенный обоняния и слуха Дримм повертел головой, с трудом привыкая к абсолютной тишине у себя в голове, глянул на спутников, дождался кивков готовности и тронул Ворошилова вперед, спустя мгновение тронулась колесница, сзади топал мерцающий Кошмар. Компания преодолела прозрачную границу и… и исчезла для мира вокруг, только на одну короткую секунду по практически неощутимой стене неизвестно чего прошла короткая и тут же исчезнувшая волна, как круги от горсти брошенных в воду камней…

* * *

РАЙ! Именно этим емким, понятным и не допускающим двойных толкований словом можно было описать то, что творилось вокруг. Впрочем даже здесь не наблюдалось мирно лежащих рядом льва и ягненка, но все остальные атрибуты присутствовали… Наполненный щемящими нутро запахами воздух, прекрасные, неправдоподобно прекрасные деревья и кусты, чьи здоровые сильные ветви ломились от самых сочных и радующих глаз плодов, что вы видели в своей жизни. Словно сошедший с холста великого художника, совершенный берег реки, изумительно густая трава, по которой до судорог в теле хотелось пройтись босыми ногами. Вода в реке манила целебной свежестью и чистотой, игравшие в ней рыбины с золотой чешуей казалось сами готовы были прыгнуть в руку. И свет, не яркий, не слабый, а такой как надо свет заливал все вокруг, помогая разглядеть красоту окружающего мира и одновременно не утомляя глаза. Рай да и только!

Почти лишивший себя обоняния и слуха, прикрывшийся мощными ментальными щитами отряд двигался по райскому месту, и пусть составлявшие его существа в своем большинстве не ощущали запахов свежести-меда-молока, не слышали удивительных трелей райских птиц и божественной музыки небесных сфер, но большинство из них, даже временно полуослепшая Туллиндэ, смотрели вокруг во все глаза, смотрели и не могли налюбоваться. Райское место манило, умоляло, приглашало остановиться на чудесных берегах, соблазняло отдыхом и негой, намекало на радость и счастье, вечные радость и счастье, что ждут тех, кто решится отринуть жестокость и боль внешнего мира и останется здесь навсегда. Останется не один, а в окружении тех, кого он любит или когда-то любил…

* * *