Исход

– А кем ты себя возомнил, раз указываешь, где мне можно или нельзя находиться? Может, тебе и принадлежит половина бизнеса в этом городе, но я не твоя собственность. Считаешь, что я веду себя по-детски? А не по-детски ли говорить мне, что я не могу прогуляться по твоей детской площадке? Особенно по цене входного билета, вытатуированного у меня на спине!

Мы бесконечные секунды испепеляем друг друга взглядами, а потом Тобиас делает затяжку и, бросив сигарету на землю, топчет ее каблуком начищенного до блеска ботинка.

Наш спор прерывает звук открывающейся и захлопывающейся двери машины, привлекая внимание к источнику шума. Я лишаюсь дара речи при виде великолепной темноволосой женщины, которая идет к нам, устремив взгляд на Тобиаса. Она элегантна от макушки до пят, ее темные волосы шелком струятся по плечам. Эта женщина умопомрачительна.

Умопомрачительна. И знакома.

– Алисия?

Ее взгляд перемещается на меня.

– Здравствуй, Сесилия.

– Я с трудом тебя узнала. – И хотя в ее улыбке есть толика искренней теплоты, в карих глазах таится недовольство, когда она оценивает ситуацию.

– Прошло немало времени, – неохотно соглашается она. – Хорошо выглядишь.

Мои волосы слиплись от пота, а еще я знаю, что белая как простыня. Туфли испачканы рвотой. Алисия добрая и приветливая. С тем же приятным нравом, какой я увидела несколько лет назад, но… это уже не та юная девушка. Я до сих пор не могу оправиться от таких изменений в ней. Подходя к Тобиасу, Алисия держится величаво и совершенно не похожа на того упрямого подростка, с которым я была знакома.

– Привет, – здоровается она с ним, словно прекрасно его знает.

Когда он отвечает, его взгляд смягчается.

– Я почти закончил.

Сердце сжимается, когда Алисия приближается к Тобиасу, обхватывает рукой его подбородок, и приникает… чтобы поцеловать. Поцелуй мимолетный, но его вполне хватает. От этой картины у меня перехватывает дыхание, как от удара молотом. Алисия отстраняется, и Тобиас смотрит на нее, его глаза светятся любовью.

– Возьми мою машину, – тихим голосом говорит он, и она кивает.

– Увидимся дома?

Тобиас кивает в ответ.

– Прости за ужин.

– Ты еще загладишь передо мной вину, – шепчет она, – как и всегда.

Внутри все сжимается при виде их. Порознь они поразительны. Вместе – сокрушительны. Алисия повзрослела и, похоже, заполучила то, чего никогда не будет у меня. Она идеально ему подходит. Она из тех, кто хранит спокойствие вопреки обстоятельствам, сдерживает свои эмоции, является молчаливой, но сильной опорой. Истинная королева.

И, готова поспорить, она никогда не спала с его лучшим другом или братом.

Я успела умереть тысячу раз, прежде чем она поворачивается ко мне, ни капли не напуганная моим появлением, и это выводит из себя. Я чувствую резкий удар. Словно опять его теряю.

– Рада была повидаться, Сесилия.

Я могу только кивнуть, поскольку меня заживо снедает раскаленная добела ревность. Алисия уходит. Она заводит его «Ягуар» и выезжает с парковки, а я смотрю ей вслед, судорожно дыша, и снова перевожу взгляд на Тобиаса. Голос подводит меня, но наконец удается произнести:

– Она красавица.

Тобиас кивает, пристально за мной наблюдая.

– Рада за тебя, – охрипшим голосом говорю я. – А я должна была выйти замуж через два месяца, но перед приездом сюда отменила свадьбу.

Он засовывает руки в карманы с непостижимым выражением лица.

– Я поеду домой. А тебе стоит вернуться к ней. Сама доберусь.

– Перестань, – говорит Тобиас и делает движение ко мне, но я, отказывая ему, качаю головой.

Он достает из кармана мои ключи и берет за локоть. Я вырываю руку, и Тобиас с досадой стонет.

– Просто лезь уже в чертову машину, Сесилия.

Грудь раздирает от желания облегчить душу, но я понимаю, что слезами эту невыносимую боль не заглушить.

– Ты собирался рассказать мне о ней?

– Не вижу смысла.

– Почему? Потому что знал, что это причинит мне боль? Это то, что у тебя получается лучше всего.

– Нет нужды делать ситуацию еще омерзительнее.

– Но ты обожаешь видеть меня разбитой. И обожаешь быть тем, кто это делает. Так почему ты скрывал ее? Уж кому, как не тебе, знать, сколько боли мне это принесет.

Тобиас опускает глаза.

– Смотри на меня, ублюдок!

Он снова переводит на меня пылающий взгляд.

– Сесилия, прошло шесть лет. Чего ты ожидала?

Не ее. Кого угодно, кроме нее. Только не женщину, способную сделать его счастливым, способную быть ему подходящей. Только не женщину, которая его заслуживает, не эту достойную женщину. Тобиас осматривает парковку и щелкает брелоком, чтобы определить местонахождение моей машины. В этом разговоре участвовать он не намерен.

– Она не влюблялась в твоих братьев и не трахалась с ними, – говорю я, и он резко поворачивает голову ко мне. – Ей тогда нравился Шон, – продолжаю я, – но, думаю, это незначительное преступление в сравнении с моим.

Агония. Истинная агония. Ничего подобного я прежде не чувствовала, и это удивляет, потому как я считала, что вплоть до этой минуты испытала на своем веку все. Понимаю, что мои чувства ничто в сравнении с тем, что испытывал Тобиас, когда услышал мои признания двум самым близким ему людям.