Исход

Живые были. На дороге два «Лендровера Волка» новеньких, английские военные внедорожники, очень популярные в этом мире, на бортах эмблемы какие-то. Вокруг них стоят человек пять, одеты разношерстно, оружие разное. В кузовах машин пулеметы на турелях. На одном «миними», кажется, а на другом – М60. Это уже странно. Турели стандартные, под крупный калибр, а вот установлено на них совсем разное оружие. «Миними» так и вовсе на звание пулемета с трудом тянет.

Вообще они больше на бандитов похожи: конвойщики всегда стараются форму иметь, даже если это просто одиночная группа, да и стволы одинаковые. Хотя могут и «минитмены» быть – у них и так бывает, хоть и редко. Один, среднего роста, плотный, рукой показывает в сторону дороги, откуда мы ехали. Засекли все же пыль? Наверняка.

Тут тот, который рукой показывал, прямо ко мне повернулся. Куртка камуфляжная на нем расстегнута была, подвесная для подсумков тоже, с боков все свисало. Е-мое… Я сначала не понял, что вижу, а потом обалдел. У главного по всей груди купола с крестами, целый монастырь. Не знаю как насчет того, что они конвои охраняют, но этого дяденьку конвой возил не раз. От Москвы до Магадана и обратно до Москвы… сам возвращался, а этого в Магадане оставлял. Рукава закатаны, и все предплечья как синяк сплошной – сплошные «партаки» блатные. Нет, это не охрана конвоя и не «минитмены». Поглядел я на остальных внимательно. Если по харям судить, то точно наши, русские. У остальных татуировки не разглядеть было, я тогда вниз перевел бинокль. Так и есть. Минимум у двоих пальцы в «перстнях». Банда, короче.

Посмотрел на источник дыма. Пикап горит, какой – теперь и не поймешь уже. Хорошо, что стоит в распадке с сырой травой, а то бы уже пожар по саванне пошел, а так только дым. Падальщики над ним кружат – значит, убитый там или убитые, но огонь пока стервятников отпугивает. На дороге, если присмотреться, гильзы местами набросаны. От дороги след колес в траве в сторону костра тянется. Похоже, что кто-то убегал, а с дороги вслед стреляли и попали, в конце концов.

Оружие у всех в руках стрелковое, подствольников не видно. У одного турельного пулемета мужик в «песчанке» и панаме, у второго – никого. По сторонам не смотрят, базарят. Бараны, как есть – бараны.

Из впадины, двигаясь со стороны костра к банде на дороге, еще один появился, в натовском камуфляже. Видать, «контроль» делать ходил. Шестеро, значит.

Сменил коллиматор на оптический прицел на «сто третьем», поставив американский ACOG на переходнике. Затем взял «кенвуд», вызвал Бониту. Та откликнулась сразу.

– Наблюдаю банду, шесть человек, две машины, – заговорил я в рацию. – Машины с ротными пулеметами. У меня в секторе огня, до них метров двести. План меняется. Двигаешься на машине по распадку, по моим следам. Ориентир – дым. Увидишь три больших дерева, растущих рядом, и останавливаешься. Оставляешь машину, идешь в направлении двойного бугра на одиннадцать часов от направления движения. На бугор поднимаешься ползком. На нем дерево, вокруг него кусты. Занимаешь позицию. Банда на дороге, от тебя будет до противника около трехсот метров. Докладываешь о готовности. Я буду на сорок пять вправо от тебя, группа кустов метрах в двухстах от банды. Как поняла? Прием.

– Поняла тебя хорошо, – послышался ее голос, собранный и деловитый. – Выполняю. Прием.

– Отбой связи.

Вот и реальный план появился. Банда у меня на прицеле, до них двести метров, для меня вообще не расстояние. В машине из них только один, за пулеметом. Его мне снять, как высморкаться. Жаль, что не с «валом» я сейчас – моя ошибка. С такого расстояния, да с бесшумным оружием – им хана бы вообще была. Ладно, и так развлечения гарантирую. Кого-то завалю, а остальные сначала удивятся, потом начнут укрываться за машинами. К тому времени я еще одного, как минимум, а так и до трех сумею свалить, в зависимости от их опыта. Залягут они – и получат от Бониты прямо во фланг. У нее тоже оптика, винтовка-полуавтомат, быстро их достанет с трех сотен метров.

Старший на дороге к машине подошел, начал кого-то по радио вызывать. О подозрениях докладывает или радиоперекличка? Трудно сказать. Да уже и неважно. Когда моя богиня войны доложила о готовности, эти уроды так и толпились у дороги. Пулеметчик вообще уснул, кажется.

– Бонита, как слышишь? – опять заговорил я. – Прием.

– Слышу хорошо.

– Огня пока не открываешь, – начал излагать я план. – Я начинаю, загоняю их за машины. Тогда открываешь огонь во фланг. Как поняла? Прием.

– Поняла хорошо.

– Отбой связи.

Я устроился поудобней, прицелился в пулеметчика, в грудь. Нет, с такого расстояния я и без оптики не промахиваюсь. Подвел треугольник красненький, вписанный в силуэт грудной мишени, к цели и утопил спуск. Треснуло двойным выстрелом, пулеметчик только дернулся и завалился. Я сразу перевел огонь на главного, тоже в грудь. Купола синие резко красным залило – видать, как надо попал. Тот рухнул в пыль и уже не дергался. Остальные сообразили, что их убивать начали, один к пулемету в другую машину метнулся, а остальные назад – за колесами залегать.