Исход эльфийского народа

Джонсон устало вздохнул. Не оттого, что долго шёл по ступеням — подниматься оказалось неожиданно легко. Просто оттого, что уже не мог понять, где правда, а где ложь. Идущий рядом эльф, несомненно, был настоящим. Но при этом продолжал прикидываться, что является вымыслом. Неужели у него не хватает сил, чтобы прочесть мысли генерала? Странно, что Летрезен ничего не понял об истинной сути Митааля. А может, понял? И потому держал рядом с собой?

Храм между тем приближался, вырастая до неимоверных размеров. Под сводом купола могла бы, наверное, уместиться даже Таруда. И уже стала видна огромная надпись над входом: «Тайно скрываясь в сумерках мыслей, только слепой, озарённый просвещением, сможет обнять пустоту».

Ступеньки кончились, и путники оказались на широкой площадке, с которой открывался чудесный вид на долину, реку и озеро.

— Ну что? Ты уверен, что хочешь войти в Храм вместе со мной? — вопрос генерала отвлёк эльфа от созерцания окрестностей.

— Я любопытен.

— И именно поэтому ты здесь?

Митааль не ответил. Джонсон окинул взглядом высокие толстые колонны, за которыми скрывался чёрный проём открытого арочного входа.

— Ладно, пошли тогда.

Они медленно подошли к входу, из которого шло странное неяркое свечение багрового света. В душе зарождалось зловещее предчувствие, постепенно перерастающее в страх. Это было неожиданным. Защита Храма отгоняла от себя всех, кто обладал хоть каким-то подобием ума, обостряя инстинкт самосохранения. Но Джонсон не ожидал, что эта же сила будет действовать и на него. Однако он продолжал идти вперёд, опасливо поглядывая на Митааля. Эльф шёл совершенно спокойно, на лице бесстрастное выражение с лёгким блеском любопытства в глазах.

Они переступили порог и оказались в большом полутёмном зале. Алое матовое сияние шло откуда-то сверху, из-за тонких колонн. Стены расписаны мозаикой, рассказывая о событиях тысячелетней давности. Вправо и влево уходили два тёмных коридора, а вперёд вела анфилада одинаковых залов, заканчивающаяся где-то вдали.

— Мы будем стоять? — нетерпеливо спросил Митааль.

— Я думал, Храм взорвётся, когда ты войдёшь. Но если он ещё цел, значит, ты не архонт.

— Очень интересное наблюдение, — съязвил эльф.

— Конечно. У меня остался только один вариант. Ты материален, неуязвим, в тебе нет тьмы и ты не архонт. Отсюда я заключаю, что ты — Хроно!

Митааль картинно поаплодировал. Джонсон почувствовал себя неловко, словно сказал какую-то глупость в присутствии большой толпы внимательных свидетелей. Но раз уж он дошёл до такого состояния, то и мыслей своих стесняться не стоит. Особенно, если он прав.

— Гениально, — невозмутимо прокомментировал эльф догадку генерала. — Ещё идеи будут?

— То есть ты отрицаешь, что ты бог? — на всякий случай решил уточнить Джонсон.

Митааль помолчал, неспешно осматриваясь по сторонам, и затем произнёс:

— Нет, не отрицаю.

Джонсон вмиг похолодел. Неприятная волна дрожи прошла по спине. Он вытер вспотевший лоб ладонью, боязливо и восхищённо глядя на воплощённого бога.

— Но с другой стороны, — вдруг добавил Митааль, — твоя догадка может просто являться детищем твоего безумия, которое подтверждает даже то, чего не может быть.

— Ты меня успокоил. — Джонсон обернулся к центру зала. — Идём.

Они переходили из зала в зал, рассматривая мозаики на стенах. Джонсон не особо беспокоился о времени, так как знал, что здесь оно течёт иначе, чем в обычном мире.

— Ты как будто здесь в первый раз, — заметил Митааль.

— Храм, милый Храм! Давно здесь не был, — ностальгически вздохнул Джонсон. — Даже, представь, успел соскучиться.

Он внимательно всмотрелся в очередное изображение, демонстрирующее какую-то страшную битву. Под затянутым облаками небом столкнулись два войска — одно эльфийское, другое, кажется, орочье. Кровь на земле и траве, мёртвые тела в реке, уносимые течением. Кроны деревьев не в силах противостоять шквальному ветру. Над полем битвы зависли несколько магических сфер, чьи лучи поражают противника насмерть. Удивительно, что за тысячи лет мозаика сохранила яркость цветов и оттенков. Несколько следующих мозаик показывали хронику древней войны.

Джонсон поспешил в следующий зал. Здесь картины прошлого были посвящены другой эпохе. Первое и последнее явление Хроно в материальный мир. Джонсон мельком глянул на Митааля, но тот тоже с любопытством разглядывал мозаики. На первой среди упавшей на колени толпы высился человек в лёгких белых одеждах.

Ха! — подумалось Джонсону. А ведь эльфы клятвенно уверяли, что Хроно пришёл как раз в образе эльфа! Ох, обманщики!

Человек на мозаике не отличался ни привлекательностью, ни уродством, ни чем-то выдающимся. И в то же время в нём чувствовалась такая сила, что ни у кого не оставалось сомнений — это бог! Тот самый бог, что создал наш мир. Тот самый, что открыл всем народам правду о мироздании, подарил магию и науки, научил ценить искусство, силу разума, жизнь.