Исход из Длинного Солнца

— И не хочет ли она кого-нибудь на следующую ночь, — вмешалась Гиацинт, — могет быть, кого-нибудь другого, и нет ли у нее подруг, которые тоже кого-нибудь хотят, и не забыла ли Фиалка сказать ей, что у нас бывают закрытые вечеринки. Могу себе представить.

— Ага, все такое. Ну, и я вроде как подумала, это интересно, и поговорила с Фиалкой сама. — Голос Синели прозвучал примирительно.

— Точняк, — сказала Гиацинт. — Почему бы нет?

— И вот тут выяснилось, что тривигаунтцы схватили летуна. Могет быть, ты не знаешь об этом, Ги, но я-то знаю, потому как была там, когда патера об этом узнал. Помнишь, патера?

— Да, — с сожалением улыбнулся Шелк. — И собирался поговорить об этом с генералиссимусом Сиюф за ужином.

— Только ты не знаешь, что они убили троих, а? Трех летунов. Так, по словам Фиалки, сказала Сиюф.

— Да. — Шелк поджал губы. — Я, безусловно, не знал об этом. Я думал, что, по какой-то причине, приземлился только один, и его схватили труперы Тривигаунта. Ты права, Синель, это очень серьезно и крайне неприятно.

— Я еще не рассказала тебе, патера, самое худшее. Фиалка подумала, что было бы неплохо узнать, где находится этот летун. Ну, ты знаешь, кое-кто мог бы даже заплатить, чтобы узнать.

— Она будет награждена, если окажется, что имеет право на награду, и сейчас мне кажется, что имеет.

— Только она уже рассказала Орхидее, но Орхидея не попыталась стребовать бабло, так что она хотела, чтобы я передала это тебе и рассказала бы, откуда узнала об этом. И заодно Фиалка призналась, что видела тебя с Ги в Горностае, когда только добралась туда. Вот так я узнала, где найти тебя.

— Это, безусловно, не так плохо.

— Плохо то, куда они поместили летуна, патера. — Синель сглотнула. — Он в нашем Хузгадо, и Сиюф переводит туда весь свой штаб. Они захватили его.

На какое-то время воцарилось ошеломленное молчание.

— И еще, патера, Фиалка разболтала обо мне и Гагарке, просто так, чтобы поддержать разговор с Сиюф, сказала она. Но как только она сказала «Гагарка», Сиюф немедленно навострила уши и захотела узнать о нем все. Могет быть, именно поэтому она так мило болтала со мной за ужином. Фиалка думает, что Гагарка каким-то образом связан с этим летуном, и теперь его ищет весь Тривигаунт.

Чудовищные груди опять заколебались.

— Ну, патера, для тебя главное — Хузгадо, но для меня главное — Гагарка, и я боюсь до посинения. Не за себя — за него.

Маленький катахрест прыгнул на туалетный столик, чтобы лучше рассмотреть Гиацинт:

— Поп, крас педи. Что блох[47]?

Она вытерла глаза:

— Окончился медовый месяц, Клещ, вот и все.

* * *

В замке заскрипел ключ; Скиахан открыл было глаза, но потом решительно закрыл их. Вошедший был вдвое выше его и в три-четыре раз тяжелее; мускулистый, грязный и бородатый. «Последние несколько часов эта холодная камера была гаванью мира, — подумал Скиахан. — Интерлюдия закончилась, и начались новые неприятности».

— Могу принести чистые простыни, если они тебе нужны, — сказал надзиратель, оставшийся снаружи.

— Притащи хавчик, — грохотнул новичок. И когда железная дверь закрылась, добавил: — Эй ты, верхний! Жрать хочешь?

— Нет. — Скиахан повернулся лицом к стене из коркамня. — Но все равно спасибо.

— Всегда пожалуйста. — Новичок тяжело сел на нижнюю койку. — Хрен знает, как я устал и хочу пожрать. У меня не было долбанного хавчика так давно, что я даже забыл, что хочу жрать. Я вроде как весь пустой. Прошлой ночью я лег хрен знает когда, встал в хреновую рань, и спал на полу. Еще и пол был каменный, но я так устал, что чувствовал себя лучше, чем сейчас.

Койка протестующе заскрипела, значит, он лег на нее.

— Это самое лучшее, что у меня было за всю неделю.

— Приятного сна, — вежливо предложил Скиахан.

— Не-а, спать я не собираюсь. Я уже поспал на полу, я бы лучше пожрал. — Новичок хихикнул. — А ты? Хорошо спал?

— Я спал гораздо комфортнее. — Скиахан рискнул бросить быстрый взгляд в сторону огромного человека под собой.

— Что-то много пыли на твоем циферблате; кажись, я все-таки спал лучше, чем ты.

Минут через десять любопытство все-таки победило осторожность.

— Ты из Вайрона? В смысле из этого города?

— Родился на Винной, — сонно заявил новичок. — Кажись, ты боишься, что я из Тривигаунта. Не дрейфь, просто я три-четыре дня не брился. Был слишком занят.

— А я здесь чужой, — рискнул Скиахан.

— Ага, Красноглазый квакун мне сказал.

Скиахан сразу насторожился:

— Кто такой Красноглазый квакун?

— Снаружи с ключами. Он вроде как мой кореш. Я уже был здесь пару раз, и это помогает. И у меня есть бабло. Вот это помогает всегда. В любом случае мы не собираемся делать копыта.

— Я тебя понял, — сказал Скиахан и замолчал.

— Народ думает, что это его кличка, потому как он глазеет, чтобы мы не замочили друг друга. — Новичок зевнул. — Но, на самом деле, так его и зовут. Квакун — это такая маленькая лягушка. Кажись, в его семье почти все лягушки, жабы и все такое. Вроде он чегой-то принес. Клево пахнет.

Скиахан принюхался:

— Да, пахнет хорошо. Первый хороший запах в этом месте.