Исход. Первый пояс

Я огляделся. И впрямь: все, кто с утра сел за столы поесть, перед тем как отправиться в город по своим делам, явно косились в нашу сторону и прислушивались. Лишь старались делать это незаметно. И причину я понимал. Мои волосы. Не каждый осмелится навлечь на себя гнев Воина такого уровня Возвышения. Перед толпой язвить со стариком не так интересно. Словно на потеху другим. Скрывая недовольство, равнодушно сообщил старику:

— Можешь делать что угодно. Я даже дам тебе денег. Но дядя Варо отправится со мной. И это последние дни, когда ты сможешь его увидеть если решишь уйти. Думай.

Марвит возмущённо процедил:

— Молокосос. — развернувшись к дверям, рявкнул. — Леги. Живо!

— Стоять!

Я, старик, старуха, Вартус, большая часть прислушивающихся к нашей ругани людей в зале обернулись на крик. Такую маму я видел раньше: прищуренные глаза, острая и холодная сталь в их серой глубине. Мама тише и спокойней сказала:

— Пришли есть, садитесь за стол.

Марвит ткнул в меня сухим дрожащим пальцем:

— После такого?!

— Ты тоже хорош. Два сапога.

Вартус хохотнул со своего места:

— Это точно. Старый и молодой. Даже губы кривят одинаково.

Услышав это, я невольно стёр улыбку с лица. Неужто и впрямь я вот так же неприятно скалюсь, как старик? Мама повысила голос, надавила:

— Мы с тобой договорились, Марвит. Сядь, пока не появилась Маро.

У старика снова задёргался угол рта, но не прошло и десяти вдохов, как он в два шага оказался у скамьи, вперил в меня взгляд, рявкнул:

— Ну, старая, чего там замерла?

— На себя погляди, молодой. — огрызнулась Леги, но села за стол рядом.

Я не стал соревноваться в выдержке со стариком. Отметил, что и глаза у него уже не такие выцветшие, как мне помнилось по Арройо. Отвернулся в сторону скрипнувшей двери. Первым в зал гостиницы вошёл Верт. Следом за ним сухопарый старик, в седых волосах которого мелькали зелёные пряди. Выходит, что шустрый подчинённый Ирама успел управиться с порученным делом. И я насмешливо спросил:

— Ну что, старик, пойдёшь глядеть, как будем лечить моего дядю?

Глава 21

Поднимаясь по лестнице, старик за спиной всё гундел и гундел себе под нос:

— Сопляк, сколько я уже таких попыток-то видел? Очередной шарлатан будет сейчас своих богов поминать.

Леги прошипела:

— Марвит, ополоумел? Язык придержи.

— Ты мне ещё будешь рот затыкать?

— Не всё ж тебе это делать? Тут Арройо? Нет? Я хочу последние дни хоть внучку понянчить. Поэтому... закрой... наконец, рот.

Старуха права. Как бы тихо они ни шептались, но для слуха Воина их разговор оставался вполне разборчив. И если нанятый лекарь мог и пропустить болтовню каких-то жалких Закалок, то вот упоминание богов резануло слух даже мне. Теперь я лучше понимаю ругань Орикола и слова Тортуса о плетях за поминание богов. Есть только Небо и жрецы, что его слышат. А боги — это сектантская уловка. Нужно бы самому шепнуть старику, чтобы придержал язык, здесь и впрямь не Нулевой.

Ни дядя Варо, ни Маро, что задержалась утром, ухаживая за отцом, ещё не знали, что я появился. Особенно мне запомнились круглые глаза сестры, когда она глядела на мои волосы. Эх, если бы она знала, что Лейла, в косе которой по-прежнему не появилось ни единой зелёной пряди, Воин уже пятой звезды.

Первое, с чего Маро, очнувшись, начала: со слёз и благодарностей об оставленном им доме, о ежемесячных деньгах. Ощущая себя очень странно, словно и не прошло этих почти двух лет — в комнате тяжёлый запах болезни, Маро стояла у окна, снова плакала — я шагнул к сестре, обнял её, прерывая поток слов. А развернувшись, поймал злой, прищуренный взгляд старика. И усмехнулся в ответ. За минувшее время Маро вытянулась, повзрослела. И если в последний раз, в Гряде огромное зеркало в моих орденских покоях меня не обмануло, то мы с Маро стали ещё сильнее походить друг на друга. Тот же вытянутый овал лица, одинаковый нос и губы, те же серые глаза. Разве что у неё какая-то вычурная чёрная коса, а у меня синие волосы стянуты в простой хвост. От редких тёмных прядей не осталось и следа. Даже те, которые появились после зелья Древних: исчезли.

Что, старик, удивительно? У двоих твоих сыновей такие похожие дети. Как же так вышло, если я не сын Римило?

Лекарь, которому не было дела до того, что происходил за его спиной, успел уже осмотреть дядю Варо: прощупал ему грудь и шею пальцами, оглядел обрубок ноги, использовал какую-то технику раз, затем другой. Отступив на шаг, сообщил, не глядя ни на кого, чуть ли не в потолок:

— Всё как мне и описывали: отравление ядом, Закалка не мог ни справиться с ним, ни ограничить. Необходимо вывести из тела въевшийся яд, затем пять органов и пять внутренностей сами устранят последствия. В Поясе это сумеет сделать и Закалка. Используйте лечебные зелья, и этот человек начнёт двигаться.

— Нога?

Лекарь остановил на мне блуждающий поверх наших голов взгляд: