Исход. Первый пояс

– Я, десять лет проживший в снегах, завидую вам, беспечным, не знающим настоящих испытаний. Из девяти моих братьев и сестёр, попавших в подгорную резиденцию, остался в живых лишь я и, – на площади оказалось необычно много женщин, и я добавил, – моя сестра по мечу.

Переждав тихий ропот, прокатившийся по площади, я рявкнул:

– Ордену слава! Его величие – наша гордость! Наша сила – его мощь!

Взметнулось к небу:

– Ордену слава!

Ко мне шагнул Дормат, вскинул руку, тыча пальцем мне в грудь:

– Что ты несёшь? Уж кому как не мне знать, сколько на землях Гряды талантов и куда они отправились?

– И ты не можешь мне сказать почему от тебя это скрыли? Слепец, – Дормат нахмурился, когда я сам ткнул в его сторону пальцем, – ты не можешь уследить даже за Школами и Академией. Теневики торгуют на аукционе возвышалками, которые не достались нашим ученикам. В Академии мои собратья глотают пустышки, пока теневики переправляют настоящие зелья в соседние фракции, – по площади прокатился ропот, заставивший Дормата оглянуться, а я безжалостно продолжал обвинять его, – на твоих экзаменах можно купить результат, нашлась бы яшма в кисете. Учитель всегда говорил, что тебя на посту держат не за ум. И не за верность, предатель из Тарсил.

Дормат обернулся ко мне. Бледный, злой. Прошипел:

– Щенок…

А я представил, как в моей руке возникает Пронзатель, скользит остриём под бороду комтура, упирается в ямку на шее. Затем в меридианах загорается созвездие Клинка и комтур хрипит. Дормат поперхнулся словами, схватился за грудь, отшатнулся от меня, в один миг, ставший белым как молоко. Выходит, не так уж он и плох, как боец. Овладел всё же боевой медитацией, раз его проняло одно моё желание. Либо я так сильно сейчас хотел его смерти, что сталь Пронзателя на своей шее ощутил бы любой.

Площадь уже успокоилась, и я отвернулся от Дормата к толпе:

– И я, и моя сестра, и старейшины, и каждый из вас выполнял свой долг перед Орденом. Мы готовились биться с сектантами, с жадными соседями, тянущими лапы к нашей шахте, нашему речному пути, к нашим Братьям, – моя рука указала в сторону, туда, где утром, в безоблачный день можно было увидеть горные вершины. – Но кто же знал, что враг проберётся внутрь нашего боевого Ордена?

Незнакомый голос перебил меня:

– Старший, мы едва расслышали гонг. Нам нет прощения. Прошу старший, сказать нам имя, чтобы мы могли приветствовать вас. Я Ратий, это Гритраст. Мы охраняем старшего Дормата.

Двое. Синие одежды с такими же серебряными отворотами как у меня, спокойные лица с лёгкой улыбкой. Я не ощущал от них ни малейшей опасности, но даже не заметил момента, когда они вынырнули из толпы, прошли сквозь моих стражников и оказались на расстоянии удара. Настолько хороши в боевой медитации, что почувствовали, как Дормату грозит опасность? Нет. Они были либо в подвалах цитадели, либо за стенами, раз не слышали общего сбора.

Взгляд зацепился за цветное крошево у ног комтура, и я хмыкнул. Знакомая штука. Дормат схватился за грудь и раздавил сигнальный амулет, позвал помощь. Воины из того же отделения, попечителем которого притворяюсь и я. Слабы. Может быть пятая звезда. Никудышная охрана, как по мне. Впрочем, не думаю, что Орден много бы потерял с его смертью. Высокое возвышение, бесполезное в бою. Желающих занять его место, получить ещё одно зелье возвышения Небесного Благословения, отправиться к подножию Братьев для медитаций полно. Наверняка половина из стоящих здесь с золотыми и синими полосами на рукавах мечтают об этом. Возможно, прав Тортус, что Ордену пора обновиться. Возможно, прав его Магистр, что Ордену уже тесно в Гряде. Плевать.

Эти Воины не смогут остановить меня. Напади они внезапно, вместе с Дорматом, у них был бы один шанс. Сейчас нет и его.

Я чуть согнул спину, вытягивая перед собой кулак здоровой руки:

– Моё имя Ирам, собратья. Рана не позволяет приветствовать вас должным образом, прошу простить меня.

Охранители склонились в глубоком поклоне:

– Приветствуем, старший Ирам.

Тот, что стоял на полшага впереди, снова заговорил от лица обоих:

– Прошу простить наше недоверие, но отделение охранителей самое маленькое в Ордене, как вышло, что мы не имели возможности гордиться таким сильным старшим?

Вполголоса ответил им:

– Скажу честно, не так уж была похожа наша с сестрой, – я помедлил, перевёл взгляд с одного Воина на другого, затем на Дормата и обратно. Охрана, которой не было рядом. В какой подвал он их послал? По нраву ли им это пришлось? Закончил, – служба на охрану. Слишком уж сильны старейшины. Им всегда хватало своих сил. Скорее уж мы верные слуги. Поэтому и не было никогда попечителя Резиденции. Но все старшие рано или поздно узнавали о нас, когда становились достаточно сильны. Боюсь, что встреча со мной Сирамия сильно пошатнула его уверенность и гордость.

Медленно поднял руку, выпуская из тела туман силы и отправляя его в сторону своих названных сослуживцев, сообщил им:

– Мне двадцать, и я Воин девятой звезды.

Площадь охнула, Дормат поджал губы, охранители отступили на шаг, а я, довольно улыбнувшись под маской, покачал головой и продолжил: