Исход (СИ)

Протягиваю ей спящую дочь. Затем влезаю в распахнутую по-прежнему дверь — Хьяма снаружи. В руке — мой подарок, пистолет. И держит она его вполне уверенно. Но мне некогда любоваться девчонкой. Быстро раскладываю постель, выдёргиваю плед, затем выбираюсь обратно. Делаю попытку забрать Юницу — куда там! Можно убить, но не отобрать ребёнка у матери.

— Пойдём, уложим дочь. Пусть она отдохнёт. После такого — лучшее лекарство сон.

Хвала Богам, что Аора ещё что-то соображает. Она послушно кивает, пытается влезть в машину с дочерью на руках, приходится ей помочь. Подхватываю её за талию и ставлю на подножку. Перебравшись через тоннель салона, женщина бережно опускает дочь на разложенное сиденье, снимает с неё ботиночки, пальто, накрывает пледом, тщательно укутывая. Затем, уложив, замирает рядом, вглядываясь в спокойное личико… Теперь я не нужен. Снова лезу в люк, отцепляю коробку ленты, открываю крышку — пятнадцать штук из шестидесяти. Надо дозарядить. Но у меня почти нет патронов к нему. Ещё сотня россыпью, и всё. И ещё две уже снаряжённые ленты по шестьдесят патронов. Тем не менее, осторожно, старясь не греметь, осторожно снимаю массивное тело 'типа 85' с крыши, и вытаскиваю наружу. Теперь чистить. Но это вечером. Пока обойдусь… С вершины холма бежит солдат, машет белой тряпкой. Свой. Я различаю эмблемы военной полиции. Но всё-равно быстро перехватываю JS наизготовку. Боец, заметив мой жест, резко тормозит, едва не спотыкается, но умудряется сохранить равновесие и кричит:

— Господин эрц! Вас господин штабс-ротмистр зовёте срочно! Там… Там…

Он склоняется, упираясь в колени, потому что задыхается от быстрого бега.

— Иду.

Проходя мимо Хьямы, одним движением выхватываю у неё из руки пистолет, снимаю с предохранителя и ставлю на боевой взвод.

— Вот так.

Протягиваю ей оружие рукояткой вперёд, она хлопает глазами:

— Эт-то как?!

Оборачиваюсь, потому что уже сделал шаг к солдату и улыбаюсь:

— Просто, сноха. Очень просто.

Подхватываю солдата за локоть, благо он уже распрямился и даже может дышать, хотя внутри него что-то клокочет.

— Веди, боец…

Поднимаемся на холм, причём солдат с явной завистью косится на мою сбрую, и я едва удерживаюсь от восклицания, состоящего из нецензурных выражений: за холмом большая котловина неправильной формы, в центре которой раскинут довольно большой лагерь. Палатки, несколько навесов, под которыми я вижу лошадей, повозки, ящики, чуть поодаль солдаты деловито добивают нескольких одетых в форму людей. По виду — офицеров. Там же распоряжается Пётр. Значит, не инициатива, а приказ. Правильный, кстати. Большой загон, огороженный забором. Ворота загона, обнесённого ещё и колючей проволокой, нараспашку и оттуда выходят люди. Мужчины и женщины.

— Что это?!

Солдат поясняет:

— Похоже, тут решили пересидеть океанцев, ваша светлость. Эвон, офицерья сколько… Всякого добра навалом — жратва, скотина, оружие, огнеприпасы, мануфактура. Место удобное, от трактов далеко, и вода под боком. Да и скрыто от глаз. Так что…

Машет рукой.

— Думаю, ты прав. Ладно. Пойдём, глянем.

— Господин штабс-ротмистр просил к нему подойти, господин эрц!

Обиженно тянет боец. Понятно. Меня он побаивается, если не сказать больше. А приказ начальника — на то он и приказ, чтобы его исполнять.

— Не переживай, боец. К командиру и пойдём.

Пётр встречает меня с довольным и одновременно злым видом.

— Видели, Михх?

Обводит рукой панораму лагеря и сбившихся в кучу освобождённых пленников, настороженно посматривающих на нас. Понятно, что они не ждут ничего хорошего для себя. Мы же военные. Как и те, что отловили их и пригнали сюда. Киваю ему в ответ:

— Как я вижу — тайная база, чтобы пересидеть лихие времена.

— Я тоже так считаю, господин эрц. Тут всего полно. И топливо, и оружие, и…

Прерываю его, хотя офицеру явно хочется похвастаться добычей:

— Сначала надо разобраться с людьми. Потери большие?