Исход (СИ)

…На улице ещё темно, но я уже в полной сбруе у крыльца. Гранаты. Взрывчатка. Патроны. Ножи. Трос. Пара мин. Больше не надо, потому что стану неповоротлив. Меня окликают часовые, даю отзыв. Всё в порядке. Личность я среди народа известная, так что проблем не возникает. Миную город. Однако… Действительно, пострадал поселение мало. По сравнению с тем, что могло быть. А повоевали наши хорошо! Крови на земле полно. Воронки от гранат, мин, НУРСов, выпущенных с вертолётов… Остро воняет мертвечиной, гарью, железом и кровью, несмотря на прошедшие двое суток после случившегося. Вот и лес. Делаю глубокий вздох и ныряю под его сень. Сразу становится темно, хоть ноктовизор доставай. Обойдусь. Мой шаг упруг и лёгок. Спасибо великанской клубнике. Действительно, помолодел. Чувствую себя едва ли не ровесником сыну. Бесшумно скольжу среди деревьев и кустарника, просачиваюсь между лианами. Недалеко от нас была деревенька. Вряд ли там кто остался, но, по крайней мере, можно будет поискать тропы, по которым пришли нападавшие. По словам тех, кто дрался, аборигенов заявилось тысяч пятнадцать, если не больше… Мало кто ушёл. Если ушёл вообще… Потому что крошили их без всякой жалости. Танки до сих пор отмывают. От мяса и крови… Деревня, кстати, пуста. Абсолютно. Ни одной живой души. Даже детей нет. Куда они делись? Начинаю обходить строения по большому кругу, и в одном месте натыкаюсь на утоптанную тропу. По ней пришли или ушли? Мне без разницы. Важно, что она куда то ведёт, и я иду по ней. Лёгкие кроссовки военного образца помогают идти бесшумно. Все чувства обнажены и в высшей стадии напряжения. Время летит незаметно, и, судя по пробивающимся между широких листьев солнечным лучам, уже близко к полудню. Я бегу волчьим шагом, благо тропа достаточно широка, время от времени делая глоток из своей фляги, перекусывая на ходу шоколадом или грызя пеммикан из пайка. Темнеет, надо думать о ночлеге. Выбираю, пока ещё видно, дерево побольше, забрасываю трос на ветку, затем взбираюсь наверх и мастерю себе гнездо. Не замёрзну, хотя ночью довольно прохладно… В полудрём провожу ночь, и снова бег по лесу, по тропе. Так проходит три дня. На четвёртый я замечаю новые следы, говорящие о том, что люди близко. Попадаются тряпки, куски рисовых шариков. Такое ощущение, что здесь прошли беженцы. Потому что нахожу даже нож. Грубый, самодельный. Но тем не менее. Ощущение, что беглецы уходили в панике. Внезапно деревья расступаются, и я по инерции вываливаюсь на пологий скат холма. И останавливаюсь, как вкопанный… Передо мной — огромная поляна. Но не она заставляет меня остановиться, а то, что находиться на ней. Посередине — величественные стены древнего строения без крыши. Только скелет купола из почерневшего от времени дерева. Вокруг же здания — словно тряпочные холмики, плотно уложенные рядами. Это мертвецы. Ни звука, ни шороха. Гнетущее состояние, испытанное мной не раз после визитов на поля сражений. Эманация мертвецов. Всё бы ничего, на покойников в свой время я насмотрелся досыта. Но тут… Дети. Всех возрастов. Обоих полов. Ещё — древние старики и старухи. Словом, те, кто не смог взять оружие в руки. Я осматриваю уже распухшие тела, прикрывая себе нос платком, щедро смоченным бензином, иначе дышать невозможно. Приторный запах разлагающейся удивительно быстро мертвечины отбивает всё, и пропитывает моё тело и одежду. Похоже что мстить мне некому. Совершенно. Потому все оставшиеся аборигены здесь. Коллективное самоубийство? Или… Убийство? Меня это не волнует. Главное, что те, кто поднял на нас руку, кто убил мою жену, мертвы. Все. Без исключения. После нескольких часов осмотра добираюсь до здания. Смотреть на ряды мертвецов, аккуратно лежащих ровными кругами вокруг строения, с потёками крови из перекошенных ртов уже надоело. Распахиваю массивную, но неожиданно лёгкую створку ворот. Внутри — статуя. Шестирукая тварь непонятного вида, чем то напоминающая танцующего индусского Шиву. Только вместо головы — змеиная морда. Их Бог? Кучи значков на стенах, высеченные в камне. Выложенный ровными каменными плитами пол. Больше ничего. Кроме… Я обхожу статую по кругу. Мне не показалось. Концентрический круг плит украшен барельефами, изображающими миры. Планеты. Настоящие атласы. Сколько их тут? Насчитываю двадцать четыре. И одна из высеченных в камне картин изображает Землю… Мою Землю. Больше тут делать нечего. Надо возвращаться. Обратно…