Исход (СИ)

— У вас не хватит средств для этого, поверьте. В Нуварре далеко не всё, точнее, вовсе не всё измеряется деньгами. Конечно, можно организовать рейс. Но только для моей эвакуации из Русии. Но моя миссия далеко ещё не закончена, и я собираюсь находиться в вашей стране ещё очень долго… Единственное, что я могу для вас сделать — известить вас о прибытии корабля. Но вы должны будете дать мне адрес вашего местопребывания.

Женщина словно гаснет. Потом опять поднимает прелестную головку:

— Кладбище, эрц. Ближайшее кладбище. Безымянная могила, сделанная маргами. Место нашего последнего упокоения.

— Вы так считаете?

Честно говоря, баронесса красива. Даже очень красива. Тонкие черты лица, безупречный овал. Красивой формы губы и великолепная фигура. Даже под платьем я угадываю невероятную длину стройных ног и тонкой талии. Она, кажется, понимает, о чём я подумал, и алеет от смущения. Потом выдавливает из себя:

— Но я очень богата, и мои богатства хранятся в Океании, где покой и порядок…

— Баронесса…

Встаю, наливаю себе чашку и отхожу к окну, за которым расстилается мрачная затихшая столица. Задумчиво скольжу взглядом по чёрным силуэтам зданий, отражающимся в падающей снежной крупе. Глоток…

— Я уже сказал, что в Нуварре деньги не ценят. Ваши деньги. У нас другие измерения, отличные от общепринятых. Мне искренне жаль вашу дочь, баронесса. Очень жаль. Но что я могу? Воскресить вашего супруга я не в силах…

— Я не прошу вас об этом. Мой… Муж…

Её голос наполняется горечью.

— Меня фактически продали ему. Сопливой девчонкой. И жизнь с ним была для меня худшим временем в жизни. Признаюсь честно — узнав о его смерти, я впервые вздохнула с облегчением. Почувствовала себя свободной.

— А Юница?

— Муж никогда не интересовался ей.

— Уверены?

Мои глаза прищуриваются.

— На самом деле ваш покойный супруг очень любил и вас, и дочь.

— С чего вы взяли?!

— Иначе бы он не послал вас ко мне, дав шанс на выживание. А может быть, и на счастье…

— Увы. Вы отказываете мне в нём. В вашем шансе…

Оборачиваюсь к ней. Глаза блестят в свете потолочного светильника, на округлых щёчках блестящие борозды слёз. Молча подхожу к столу, ставлю пустую чашку на поднос. Совсем другим тоном произношу:

— Что-то я расчувствовался.

Женщина понимает, что я уже совсем не тот, что был мгновение назад. Не сочувствующий, не переживающий. Вновь жёсткий прагматик и циник. Её манера поведения сразу же изменяется. Теперь и она сменила тактику. Убедившись, что слёзы на меня не подействовали, что предпримет баронесса следующим шагом? Какова будет попытка? Надавить на жалость и сочувствие не получилось. Деньги меня, точнее, нас, не интересуют. Её лицо меняется. Теперь передо мной не усталая, измученная женщина, а тоже жёсткий опытный торгаш. Она взглядом спрашивает разрешения, я киваю, и Аора устраивается в кресле напротив моего, не обращая внимания на то, что я стою рядом.

— Позвольте мне что-нибудь острое, господин эрц.

— Надеюсь, вы не станете вскрывать себе вены?

Шучу я в неуклюжей попытке отвлечься. Потому что такой она вызывает у меня одно желание — просто завалить её в постель. Но похоже, что баронесса этого не видит, или оставляет на крайний случай. Ладно. Протягиваю её письменный нож для разрезания бумаг. Как и все имеющиеся у меня в доме предметы данного назначения, этот украшенный тонкой резьбой небольшой кинжальчик остёр, словно бритва. Дама нагибается, задирает подол длинной юбки, ничуть не смущаясь показать нижние, затем начинает подпарывать длинный подгиб. Из распоротого шва появляются на свет предметы. Какие? Да те, что и следовало ожидать: пара небольших кристаллов аметиста, медная цепочка довольно тонкой работы, что-то вроде перстней, тоже медных, кстати. Всё это она выкладывает передо мной, не забыв поправить одежду. Я презрительно усмехаюсь.

— Это что за хлам?

— Кто вы, эрц?

Неожиданный вопрос, и я сбиваюсь с мысли.

— Что значит — кто?

Её глаза глубокого зелёного цвета чуть сужаются:

— Любой из русов или других бы сейчас стоял с очарованным взглядом, не в силах отвести взгляд от сокровищ перед ним.

— Сокровищ? Вы считаете эти побрякушки драгоценностями?

Моё удивление неподдельно. Как же мало надо для местных обитателей, чтобы разбогатеть! Мне становится смешно, и я не сдерживаю короткий смешок. Потом обхожу стол, выдвигаю ящик, копаюсь там, разыскивая коробку с аметистами, переданными мне из Метрополии. Вот он. Водружаю коробку размером двадцать на сорок сантиметров, высотой в пятнадцать перед ней. Делаю разрешающий жест:

— Откройте, баронесса.

Недоумевающий взгляд, но она не делает попытки выполнить мою просьбу.

— Что же вы, госпожа?

Женщина медленно подносит руку к крышке, потом отдёргивает.

— Нет. Если позже.

Застывает, словно ей в голову пришла какая то мысль. Чуть подаётся назад, потом встаёт со своего места, объясняя причину отказа:

— У меня есть ещё кое-что, что может вас заинтересовать, эрц… Но если я открою шкатулку сейчас, то не смогу воспользоваться этим…