Исход (Том 1)

Он шел вперед, ногам было удобно в ботинках, уютно растоптанных во всех нужных местах. Его ноги и эти старые ботинки были старыми любовниками. Кристофер Бредентон из Маунтин-Сити знал его как Ричарда Фрая. Бредентон был у них проводником в одной из подземных систем, по которым перемещались дезертиры. Полдюжины различных организаций, начиная от «Венсеремос» и кончая «Бригадой Че Гевары», знали, что у Бредентона водятся деньги. Он был поэтом, который иногда бесплатно читал лекции в университете или путешествовал по штатам западнее Юты, Невады и Аризоны, давая уроки английского языка в средних школах, ошеломляя мальчиков и девочек (как он надеялся) утверждением, что поэзия жива — напичкана наркотиками, но все равно определенно обладает скрытой живучестью. Теперь Бредентону было уже под шестьдесят, лет двадцать назад его уволили из одного из калифорнийских колледжей за излишнюю приверженность социал-демократии. Он увлекся идеями, сформулированными Великой Чикагской конвенцией 1968 года, затем связывался то с одной радикальной группировкой, то с другой, сначала избегая безумства этих групп, но потом полностью окунувшись в их деятельность.

Темный человек шагал, улыбаясь. Бредентон представлял собой только один конец трубопровода, но таковых было тысячи — трубы, по которым двигались безумцы, неся свои бомбы и книги. Трубы были связаны между собой, указательные столбы — замаскированы, но вполне видны для посвященных. В Нью-Йорке он был известен как Роберт Франк, и его утверждение, что он негр, никогда не обсуждалось, хотя у него и была довольно светлая кожа. Он и еще один негр — ветеран вьетнамской войны — у черного было больше чем достаточно причин для ненависти, ведь он потерял во Вьетнаме ногу, — успокоили шестерых полицейских в Нью-Йорке и Нью-Джерси. В Джорджии он был известен как Рамсей Форрест, отдаленный потомок Натана Бедфорда Форреста, и в белом балахоне Ку-Клукс-Клана он участвовал в двух нападениях, кастрации и поджоге негритянских лачуг. Но все это было давным-давно, в начале шестидесятых, во времена первых гражданских волнений. Иногда ему казалось, что он был рожден в этой борьбе. Он определенно не мог вспомнить, что же происходило с ним до этого, кроме того, что он уроженец Небраски и что когда-то ходил в школу с рыжим кривоногим пареньком по имени Чарльз Старкуэзер. Гораздо яснее он помнил демонстрации за права человека в 1960 и 1961 годах — драки и ночные погони, церкви, которые взрывались, будто некое чудовище внутри них разрасталось настолько, что уже не могло помещаться там. Он хорошо помнил переезд в Новый Орлеан в 1962 году и свою встречу с молодым безумцем, который развешивал листовки, призывающие Америку оставить Кубу в покое. Этот парень определенно был Ли Харви Освальдом, и у Флегга с собой всегда в одном из многочисленных карманов была пара принадлежавших Освальду брошюр. Он был членом минимум сотни различных организационных комитетов. Он принимал участие в демонстрациях против компаний, входящих в Большую дюжину, вместе с обитателями сотен студенческих общежитий. Он задавал вопросы, которые очень раздражали облеченных властью преподавателей, когда они читали свои лекции, но он никогда не задавал вопросы им лично: эти торгаши знаниями, облеченные властью, быстро подмечали в его усмехающемся, загорелом лице некую причину для тревоги и поскорее уносили ноги с кафедры. Точно так же он никогда не выступал на массовых митингах, потому что от его истеричного крика могли выйти из строя микрофоны и перегореть электрические провода. Но он писал речи для тех, кто выступал, и эти речи чаще всего заканчивались нарушением общественного порядка, переворачиванием машин, студенческими забастовками и экстремистскими вылазками. В начале семидесятых он свел знакомство с человеком по имени Дональд Де Фриз, которому предложил взять подпольную кличку Любимчик. Де Фриз помогал разрабатывать планы, результатом которых явилось похищение богатой наследницы, и именно он предложил довести эту наследницу до сумасшествия, а не просто отпустить ее за выкуп. Он улизнул из маленького домика в Лос-Анджелесе, где заседали Де Фриз и другая мелкая сошка, минут за двадцать до появления полиции. Он крался по улице, его огромные пыльные ботинки постукивали по тротуару, а на лице сияла зловещая ухмылка, заставлявшая матерей хватать своих детей и бегом уносить их домой, ухмылка, от которой у беременных начинались предродовые схватки. А позже, когда разрозненные остатки группы собрались вместе, единственное, что им было известно, это то, что был некто, связанный с группой, возможно, какая-то шишка, какой-то проныра, человек неопределенного возраста, мужчина по кличке Странствующий Хлыщ или реже Пугало.

Итак, он сокращал расстояние размеренным шагом. Два дня назад он был в Ларами, штат Вайоминг, в составе группы, которая подорвала электростанцию. Сегодня он шел по шоссе № 52 между Грасмером и Риддлом, направляясь в Маунтин-Сити. Завтра он будет где-то еще. И он был счастливее, чем когда-либо, потому что…

Он остановился.