Исход (Том 2)

Франни: Чарли Импенинг может сообщить ему об этом. Какой еще важной информацией мы располагаем, Глен? По большей же части разве не блуждаем мы в потемках без ключа к разгадке?

Глен: Ты хочешь, чтобы он знал численность нашей группировки? Какой технологической мощью мы располагаем? То, что у нас до сих пор нет врача?

Франни ответила, что пусть уж лучше будет так, чем сажать людей за решетку только за то, что им не нравится порядок вещей. Тогда Стью предложил отложить обсуждение идеи насчет подобной изоляции, чтобы обдумать ее с различных точек зрения. Это предложение прошло, но Глен голосовал против.

Глен: Лучше все же свыкнуться с этой мыслью, так как рано или поздно эта проблема снова встанет перед нами, но думаю, что это произойдет очень скоро. То, что Чарли Импенинг выворачивается наизнанку перед Флеггом, уже само по себе очень плохо. Вы должны спросить себя, хотите ли вы увеличения подобных случаев. Ну да ладно, вы решили отложить это. Но существует еще одна проблема… нас избрали на неопределенное время, вы подумали об этом? Мы не знаем, будем ли служить шесть недель, шесть месяцев или шесть лет. Я бы предложил один год… это привело бы нас к концу начала, пользуясь фразой Гарольда. Мне бы хотелось включить в повестку дня следующего собрания срок один год. Еще один пункт, и я заканчиваю. Управление при помощи городского собрания — именно такова наша система, а мы лишь избранные представители города — пригодно на первых порах, пока население не увеличилось тысяч до трех, но после этого система разрастется и станет слишком неуклюжей, большинство людей, присутствовавших на собрании, объединятся в кланы, начнут группироваться вокруг своих возможных лидеров… захотят иметь свои флаги и так далее. Я предлагаю всем нам хорошенько подумать над тем, как превратить Боулдер в Республику к концу зимы или началу весны.

Неформальная дискуссия вокруг последнего предложения Глена не привела к принятию решения по этому поводу. Слово дали Нику, и он предложил Ральфу прочитать написанное.

Ник: «Я написал это утром 19-го, готовясь к сегодняшнему вечернему заседанию, и хотел бы, чтобы Ральф зачитал это в последнюю очередь. Иногда быть немым очень трудно, но я попытался продумать все возможные последствия своего предложения. Я хотел бы, чтобы в повестку дня следующего собрания был включен вопрос о согласии жителей Свободной Зоны сформировать Департамент правопорядка во главе со Стью Редменом».

Глен: Интересно. Возвращаемся к тому, о чем мы только что говорили. Дай ему высказаться, Стюарт, — у тебя еще будет возможность.

Ник: «Штаб этого Департамента будет находиться в здании окружного суда Боулдера. Стью будет обладать правом назначения на должности по собственному усмотрению граждан до тридцати лет, старше тридцати — при поддержке большинства членов Постоянного Комитета Свободной Зоны, а старше семидесяти — при большинстве голосов, отданных на общем собрании жителей Свободной Зоны. Вот эту резолюцию мне хотелось бы включить в повестку дня следующего общего собрания. Конечно, мы до посинения можем одобрять это предложение, но ничего не добьемся, пока Стью энергично не возьмется за дело».

Стью: Совершенно верно!

Ник: «Нас становится так много, что нам действительно необходимы порядок и закон. Без этого все будет распадаться. Взять, например, случай с мальчишкой из семьи Джеринджеров, который гонял на машине по Перл-стрит. В конце концов машина разбилась, и ему просто повезло, что он отделался шишкой на лбу. Он мог бы разбиться насмерть или убить другого человека. Теперь все, кто видит его за этим занятием, понимают, что могут возникнуть неприятности. Но никто не чувствует, что может остановить его, потому что у людей нет такой власти. Это во-первых. Затем есть такой Рич Моффет. Возможно, некоторые из вас знают, кто такой Рич, но для тех, кто не знает, сообщаю, что он практически единственный алкоголик Зоны. Когда он трезвый, это вполне милый парень, но в пьяном виде он просто не понимает, что творит, а большую часть времени он пьян. Три или четыре дня назад он так набрался, что решил разбить все окна в районе Арапахо-стрит. Когда он немного протрезвел, я поговорил с ним — по-своему, конечно, через записки, — и ему было стыдно. Он показал назад, туда, где надебоширил, и сказал: «Посмотри на это. Посмотри, что я наделал. Повсюду стекло! А что, если какой-нибудь ребенок поранится? Меня надо судить».

Ральф: А я ему не сочувствую. Абсолютно.

Франни: Ладно, Ральф. Все же знают, что алкоголизм — это болезнь.

Ральф: Как же, болезнь! Болото — вот что это такое.

Стью: Вы оба нарушаете порядок. Помолчите немного.

Ральф: Извини, Стью. Но я же должен дочитать записку Ника.

Франни: А я буду молчать минуты две, господин председатель. Обещаю.