Исходный код

Водки за время поездки было выпито немало. Лютый, похоже, решил спустить на огненную воду оставшуюся наличность, а Петр не спешил его переубеждать. Встреча их была в вагоне преднамеренной. Просчитав все на несколько шагов вперед и решив сколотить крепкую команду, полковник Капустин первым заинтересовал Блохина, который на гражданке ударился в коммерцию. Терпя сокрушительный финансовый крах, бывший рядовой спецназа сначала лишился машины, потом квартиры и всех своих торговых точек, так что звонок бывшего сослуживца стал для него сродни манне небесной, счастливому случаю и последнему шансу в одном лице. Вкратце описав ситуацию и снабдив простыми инструкциями, Капустин отправил Петра в путь.

– Вот, значит, что, – Блохин уже в который раз перечитывал список, продиктованный ему скрупулезным Винни. – Мобильниками пользоваться по мере необходимости, в контакт с незнакомыми не вступать, употреблять только ту пищу, в которой уверен, как то: продукты из гипермаркета, и то выбранные лично. Пока они безопасны…

– Что значит – безопасны? – Лютый, не моргнув глазом, отправил в пищевод ударную дозу беленькой и, крякнув, потянулся к банке с маринованными огурцами, пританцовывающей на откидном столике в такт движению поезда.

– Не знаю, – развел руками Блоха. – Винни у нас всегда был мыслитель, притом с мохнатой лапой, ему виднее. Ты знаешь, кстати, где он сейчас работает?

– Не-а… – хрустнув огурцом, Лютиков довольно откинулся на жесткую перегородку плацкарта и уставился мутным взглядом в окно, на проносившийся пейзаж. – Но вроде блатной был? Мужик нормальный, но со связями…

– И я о том, – Блохин усмехнулся и потянулся за своим пластиковым стаканчиком. – Он сейчас в ГРУ, прикинь, подпол. Особый отдел.

– Да там вроде все отделы особые, хотя за десять лет из сержантов-то, хоть и с командирским ВУСом[35], и сразу на верха – тут без блата не обошлось.

Снова выпили, захрустели корнишонами и который раз начали обсуждать инструкции Капустина.

– Он мне так и сказал: если Лютого в поезде не встретишь, буду сильно удивлен.

– Значит, просчитал нас братишка, – боец покачал головой, нахмурился и выглянул в проход мирно похрапывающего, заполненного запахами немытых тел, лука и курицы, вагона. – А может, и в другом дело. Следил.

– Что, вот так прямо? – удивился Блохин.

– Да тише ты, люди спят!

– А с каких пор ты решил о покое других заботиться?

– Смешно, но и ты, Блоха, не ерничай. Сам же знаешь, что будет. Кто-то взбрыкнет, а я и трезвый-то особых возражений не приемлю, если только они, возражения в смысле, от прямого начальства не происходят.

Вот так и ехали, спуская деньги на алкоголь да иногда выскакивая в тамбур, чтобы подымить, и даже не подозревая, какую работу припас для них их старинный знакомец.

Глава 68

Семь дней до часа икс. Вечер. Реальность. Петергоф

Семен Давыдов никогда не смотрел на мир сквозь розовые очки, был приучен с самого детства не доверять никому и ни для кого не делать исключений. Может быть, именно поэтому его подсознание заставляло своего хозяина играть этакого простачка, способного разве что убегать да прятаться, не показывая жесткой, но замороченной натуры аналитика.

Вот и сейчас, сидя в подвале института и прикидывая, сколько же продержится его цифровая копия в неизвестном для него мире, Семен не забывал и о себе, а точнее, о собственной безопасности. Решив, что ситуация, в которую он попал, более чем шаткая, Давыдов отчаянно подстраховывался даже в мелочах. Прежде всего, попав в камеру – каждому арестованному выделили отдельное помещение, больше похожее на чулан, если бы не раскладушка и ночной горшок, – он внимательно изучил обстановку. Окон в помещении не было, так что прочность решетки и цементного раствора, связывающего прутья с полом и потолком, проверять не пришлось. Обойдя свои шесть квадратных метров и придирчиво осмотрев каждый шов, каждый кирпичик и вентиляционную отдушину, а затем, буквально обнюхав тяжеловесную деревянную дверь, запирающуюся снаружи на стальной засов, Семен окончательно и бесповоротно вынес неутешительный вердикт. Он в тупике.

Затем Семен и вовсе перестал вести себя как обычный напуганный обыватель. Сняв с правой ноги ботинок, он вытащил из крохотного отверстия в подошве тонкую струну и, придирчиво ее осмотрев, отложил в сторону. После, скинув куртку, аналитик стянул через голову футболку и, особо не утруждаясь, разорвал ее на две половины, которые не спеша намотал себе на руки. Взяв в руки струну, Давыдов встал и отчаянно заколотил босой ногой по двери.