Исходный код

– Чудо-то чудо, – Давыдов вопросительно взглянул на Хела, но тот только покачал головой. – Считай, у нас своя миссия, – развел руками аналитик, – и мы тут и без того уже задержались.

– Очнулся, похоже. Адское варево, – проводник поднес к глазам ампулу со странной бледно-желтой жидкостью, но, как ни силился, ничего из базы знаний, заложенной в него лейтенантом, почерпнуть не смог. Лекарство было незнакомое.

– Пить хочу, – просипел Всеволод и попытался сесть. – Сколько я тут валяюсь?

– Часа два, не меньше, – обернулась к нему Светлана. – Ну что, знакомый, давай рассказывай, откуда ты меня знаешь, – и, не дождавшись ответа, отвернулась, переключив внимание на аналитика.

– Странно это все, – прошептал Хел, протягивая майору флягу с водой из запасов их спасительницы. – И по-русски чешет, и ты вроде как ее знаешь.

– И так понятно, что это, – покачал головой Курехин и жадно глотнул из холодного горлышка. – Мой кошмар. Правила меняются.

– Что-то я тебя, майор, не пойму, – отобрав у больного воду и погрозив пальцем – мол, много жидкости за раз вредно, – Хел хитро подмигнул товарищу. – Я же программа. Как ни крути, а знания и опыт в меня вложены. Идеально разбираюсь в автоматах, двигатель могу перебрать, а вот шампанского от вина не отличу.

– Ясно, к чему ты клонишь, – вздохнул майор, прощупывая у себя пульс. – Тут даже не препятствие, а деморализация. У Семы что, страхи поверхностные пока лезут. Страшилки из игрушки, мертвяки из бульварного чтива, а вот она – это другое.

– Объясни, – Хел сел рядом, положив вновь обретенный автомат, коих в здании нашлось не меньше десятка.

– Самые глубинные страхи сидят где-то за подкоркой, – попытался разъяснить Всеволод. – О них до конца не подозреваешь, и потому они самые сильные и действенные. Не дожить, не долюбить, не дописать. Вот тянешь ты свою лямку, работа, дом, дети сопливые, и все это тебе не в радость. А что, если дом потеряешь, или родной человек заболеет да ненароком помрет? Вот тебе и самый глубинный страх.

– Твой глубинный страх – Светлана? – догадался проводник.

– Именно, – скрипнул зубами майор, наблюдая, как, заливаясь румянцем и остря, Давыдов сыплет бородатыми анекдотами и получает неизменные авансы от электронной копии Светланы. Та, в свою очередь, тонко хихикала и не переставала строить глазки ошалевшему от такого количества женского внимания затворнику Семену. – Боялся всегда, что плюнет и уйдет к другому. Пить из-за нее начал, бросил из-за нее же. Из армии уволился тоже из-за Светки. Потом в милицию пошел. Я же больше ни черта не умею, кроме как разыскивать. В отдел попал и после возглавил его вообще чудом. Временно не было спеца, а у меня в качестве хобби компьютеры стояли.

– А потом?

– А потом в гору пошло, и уже не стали разбираться, у кого вышка, а кто с боевым опытом. Кутерьма тогда была, девяностые. Люди разбегались, кто по ЧОПам, кто по бандам, денежки у кооператоров изымать.

– А ты что не пошел?

– Не поверишь, думал.

– Что так?

– Да уж так вышло.

– Что будем делать? – Хел неодобрительно глянул на воркующую парочку. – Семен говорил, что с часу на час прилетят самолеты и начнется большой «люблю-люблю». Ты идти можешь?

Всеволод попытался подняться на ноги, придерживаясь рукой за стену. Получилось, но с трудом.

– Пока сложно, – переводя дух, признался он, а потом усмехнулся и, откашлявшись в кулак, поинтересовался у новой знакомой: – Давно ты тут?

– Кто? Я? – Псевдо-Светлана обернулась и безразличным, почти брезгливым взглядом оглядела измочаленную фигуру майора. – Да сколько себя помню. Вас я тут не помню, а вот полковника Джонсона, командующего этим сектором, знаю отлично.

– А чем ваш сектор занимался?

– Государственная тайна.

– Брось, – примирительно улыбнулся майор. – За окном конец света, и его ведь не птичка на хвосте принесла.

– Ну да, – тяжело вздохнула новая знакомая. – Да что уж там скрывать. У нас много штук изучали, доселе человечеству неизвестных. То инопланетную тарелку на сухогрузе привезут, то камни с Луны. Последней фишкой были совместные русско-американские разработки по регенерации костной ткани, которые, кстати, прошли на ура. Почему знаю? Подружка, Долорес, была старшим лаборантом, и за стаканом вина часто выбалтывала такое, от чего волосы дыбом становились.

– Что в центре острова? – перешел с места в карьер Хел.

– Центральный исследовательский комплекс.

– Как туда добраться?

– Шутишь? – Светлана скосила на проводника глаза и снисходительно усмехнулась. – Там четыре поста только по дороге, и стены, будто для защиты от ядерной бомбежки. Ученые туда попадали через центральный проход, мимо вооруженной охраны и через камеру обеззараживания. Даже командир базы и то не мог обойти эти предосторожности.

– Но он же проходил?

– Он да.

– А ты?

– У меня не было допуска.

– Допуск, – схватился за едва не ускользнувшую ниточку майор. – Что это?

– Пластиковая карточка, – поведала ненастоящая Светлана. – У каждого своя. У кого допуск высокий, вроде начальника базы или ученых высшего звена, для того магнитные замки открывались с легкостью. Для других конторки, туалет и общежитие.