Исходный код

– Тише, – майор встал и вплотную приблизился к решетке. – Не пыли. Найдем, как тебя отсюда вытащить.

– Я, похоже, пальцы сломал, – пожаловался сквозь стиснутые зубы Давыдов. – Больно так, что в глазах темно.

– Ох, горе ты мое, – Майор заметался по помещению в поисках хоть каких-то слесарных инструментов и вскоре вернулся назад с невесть как оказавшимся в дальнем углу помещения железным прутом. – Хел, помоги, – Курехин попытался выжать решетку, чтобы худенький Сема смог протиснуться, но сил его явно не хватало.

– Да погоди ты, я, похоже, комп запустил, – довольная, запачканная пылью физиономия проводника появилась над монитором и тут же исчезла, а сразу после этого послышалась барабанная дробь клавиатуры. – На месте, подключился. Времени у нас мало…

Пользователь hell вошел в сеанс.

Приглашение пользователю creator…

На черном экране консоли поползли бесконечные белые точки. Ветхая техника, с трудом справляясь даже с такой простой нагрузкой, надрывно жужжала кулерами, картинка на мониторе шла рябью и проседала. Точки, будто песчинки в часах, все падали и падали, растягивая минуты ожидания в столетия.

Напряженные, готовые к тому, что в помещение в любую минуту ворвутся охранники, Хел и Всеволод, будто завороженные, следили за окошком чата.

Creator вошел в чат.

Если бы в тот момент Курехину сказали, что у него родился сын, он бы, наверное, радовался меньше.

Следующие десять минут оказались если не судьбоносными, то настроили на победный лад. Всеволод в реале заверил своего электронного брата, что в лепешку расшибается, но делает все возможное и как только найдет осиное гнездо, сразу пойдет на штурм. В свою очередь, электронный майор дословно пересказал все, что им выдал мужик из телевизора на первом уровне, подбросив настоящему себе пищу для размышлений и новые зацепки.

– Ну что там? – ныл обиженный на всех Давыдов. – Руку мне поломали, к компу не пустили. Сейчас вот придут верзилы, и что мы им скажем?

– Выбираться надо, – нехотя отозвался Хел. – Тут нам делать нечего.

– А с другой стороны, – вдруг развел руками Всеволод, – что нам грозит? Ну поломали мы их погодный датчик, так за это же не расстреливают!

– А может, тут расстреливают, – поморщился из-за решетки аналитик. Скамейки больше не было, и он, не раздумывая, уселся на грязный пол импровизированной камеры, баюкая ушибленную руку.

– Все равно, побег из-под стражи плюсов нам не прибавит.

– Зато на свободе окажемся.

– Ты так думаешь? – Курехин вопросительно поднял бровь и с иронией посмотрел на Семена. – Местная полиция охраняет себя как монетный двор. Вокруг патрули в броне по самые брови, пулеметчики на вышках и еще бог знает что. Но даже если мы выберемся за периметр живыми, то что будет дальше? Рабочего и колхозницу видел?

– Видел, – скроив кислую физиономию, подтвердил Семен.

– И что из этого проистекает?

– Ровным счетом ничего, – Хел выключил компьютер и принялся закрывать крышку развороченного системного блока. – Субъективное восприятие коммунистических маяков осталось в вашем подсознании и, как я понимаю, сильно напрягает. Давайте не забегать вперед. Если есть власть предержащие, то и оппозиция, от парламентарной до террористической, имеет место быть в любом обществе.

– Даже в этом? – удивился Давыдов.

– Даже в этом, – подтвердил проводник. – Но я согласен с Всеволодом. Следует каким-то образом попасть в камеру и дождаться развязки всей этой истории. Время – штука странная. Надеюсь, вы помните, что на этом уровне его лимит попросту отсутствует. Надо только дойти из точки «А» в точку «Б», и сделать это живыми и без потерь.

– А что, если нас отправят в настоящую тюрьму? – При этих словах Семен содрогнулся, ярко представив себе маленькую клетушку с нарами, переполненную матерыми уголовниками в татуировках, смердящую дырку параши в углу и крохотное зарешеченное оконце в стене, сквозь которое можно было увидеть небо. – Я срока не вынесу. Я хоть и затворник, но закрытое пространство, переполненное недружелюбными субстанциями, переносить не могу. Умом двинусь.

– Сидеть и я не собираюсь, – дружелюбно улыбнулся майор. – Но все равно спешить не стоит. Надо сначала разобраться, что и к чему, а уж потом ломать дрова. Все со мной согласны?

Хел поднял руку, как бы голосуя за предложение Курехина, а аналитик напоказ отвернулся.

– Значит, в камеру.

С помощью прута смогли отжать решетку заново и, теряя клочки ткани, мужчины вновь оказались в заключении. Удерживающую преграду железяку Всеволод выбил быстрым пинком ноги, и та, громко звякнув, заскакала по кафельному полу, пока не исчезла где-то под стеллажами.

– Мир тут какой-то неправильный. Будто рисованный, – наконец выдал давно уже гложущее его предположение оперативник. – Старые были хоть и лубочные, но по правилам, а этот не в кассу.

– Что ты имеешь в виду? – Хел приставил поломанную скамью к стене и, прислонившись спиной, уселся сверху на эту шаткую конструкцию.

– Ну вот смотри, мы вроде бы арестованные. Права нам зачитали, обыскали, изъяли все вещи.

– А что тебя смущает?