Исключительно моя

— Скажи пусть надевает, а то простудится. Я не приеду.

— Мэт, бл*дь, ты же бухло обещал подвезти! — возмущается Булатов.

— Закажи доставку, у меня планы изменились. Все, давай.

— Ну ты и кидала! — возникает парень, мотая головой.

— Иди в ж*пу, Булат! — все так же смеясь, он нажимает отбой.

Разговор прошел непринужденно и, по меркам этих мажоров, в порядке вещей. Но мне становится не по себе.

— Матвей, давай ты отвезешь меня домой и поедешь куда собирался, тебя ждут, а ты со мной возишься.

— Забей!

Он включает музыку, и я замечаю, что город остался позади, а мы на загородной трассе.

Через полчаса въезжаем в поселок, а еще через десять минут проезжаем через шлагбаум, который нам открывает охранник. Дальше дорога ведет мимо коттеджей. Они расположены на приличном расстоянии друг от друга, потому что каждый стоит на большом по площади участке. Прямо посреди леса. Что за воротами этих домов, мне не видно, но по постройкам понимаю, что это загородная недвижимость богачей. Вот как живет элита нашего колледжа.

Подъехав к одному из таких коттеджей, Титов пультом открывает ворота и заезжает почти ко входу. Открывает мою дверь, я выхожу. Два поворота ключа, парень протягивает руку, зажигает свет и впускает меня в гостиную.

Оказываюсь в красивой, богато обставленной гостиной. Ломаная крыша здания задает тон интерьеру. Потолок скошен под углом к краям, а посередине поднимается выше. Каркас укрепляют деревянные балки, играющие так же декоративную роль. Стена напротив — сплошная панорама окон, разделенных перегородками. Все выполнено в серых и черных тонах, и ярким пятном по периметру расставлены темно-зеленые кожаные диваны. Напротив — современный камин из дорогого камня, а над ним огромная плазма на стене. Вправо и влево открытые двери, ведущие в кухню и кабинет. А чуть дальше деревянная лестница на второй этаж.

Не скажу, что дом большой, но здесь так уютно и спокойно, что с порога хочется остаться и провести выходные в полном одиночестве. Вид из окна очаровывает с первых секунд — дикий сосновый лес, ни забора, ни других ограждений на горизонте не видно.

— Располагайся.

Матвей помогает мне снять пальто и вешает на вешалку при входе.

Присаживаюсь на диван. Первым делом парень разжигает камин. Дрова в нем заготовлены, как будто ждали своего часа.

Он уходит на кухню, а я любуюсь огнем, вдыхаю запах смолы, мгновенно разнесшийся по комнате из камина, и слушаю мерное потрескивание горящего дерева.

Он приносит бокалы и тарелку с фруктами — нарезанные яблоки и апельсин. Ставит это все на разносе прямо на пол, у камина. Перед ним расстелена белая шкура, даже не знаю какого невиданного зверя, туда он и приглашает меня присесть.

Я в джинсах, да и не на работе, могу себе позволить. Присаживаюсь, облокачиваюсь о боковину дивана, и смотрю на него. Он берет с барного столика бутылку вина, откупоривает и опускается рядом.

— Я не буду пить, Матвей.

— Как хочешь, я буду.

— И собираешься потом сесть за руль?

— Я немного, не переживай. Довезу в целости и сохранности.

— Так не пойдет. Если хочешь, пей, но поведу я.

— Ты умеешь?

— Да.

— Идет, — сходу соглашается он. Выпивает полбокала и зависает на мне взглядом.

— Что тебя привело в наш город?

— Обстоятельства. Но озвучивать их не хочу.

— Стало быть, не радужные обстоятельства.

— Не радужные…

— Значит, ты сбежала.

— Можно и так сказать.

— Я тоже мечтаю поскорее свалить отсюда, тошнит уже все.

— Прямо все?

— Абсолютно. Вот только ты радуешь глаз. Другая, не похожая на всю эту бездумную массу.

— Матвей, у тебя самый высокий коэффициент IQ в группе, почему ты забиваешь на учебу?

— Так и понял, что решила в мою голову залезть. Думала я мажор малограмотный? — он улыбается сейчас так искренне, что кажется еще моложе.

— Я не сужу о людях поверхностно. Пыталась понять.

— Значит, небезразличен?

— Если ты о простых человеческих отношениях, то да.

— Я не о простых, Яна, ты знаешь.

— Какие у тебя отношения с родителями? — пропускаю его слова мимо.

— Никакие… Отца я не видел уже пятнадцать лет, и не горю желанием увидеть. А мать… У нас с ней все сложно, тех самых пятнадцать лет.

— Это как-то связано с отцом?

Он подливает вино, допивает его почти до дна и ставит на разнос.

— Мы жили раньше в Новосибирске. Материально не бедствовали, у отца был неплохо работающий бизнес. А в остальном, семью нельзя было назвать семьей. Отец был видный мужик, но с головой беда. Ревновал мать к каждому столбу. Сколько себя помню, рос в скандалах, разборках, битье посуды, короче в дурдоме.