Исключительный дефект (СИ)

— Нет, — помотал головой Чонин. — Я не это имею в виду. Нечто большее. Например, есть определённый альфа. У него свой запах, вполне ясный и чёткий для всех вокруг. Может, не особо и привлекательный, но дело не в этом. Может ли быть такое, что этот альфа привлекателен для другого альфы? И другой альфа иногда улавливает совсем не тот запах, который неоспорим для других… Ну… Я не знаю, как лучше объяснить. Кроме того, альфа выглядит нормально для альфы: высокий, хорошего сложения, спортсмен. На омегу совсем не похож. Не знаю… Если он нравится другому альфе так же сильно, как если бы был… не альфой… Так бывает?

Чонин беспомощно умолк и вопросительно посмотрел на врача.

— Юноша, даже если другой альфа покажется вам привлекательным внешне и взбудоражит фантазию, вас прежде всего оттолкнёт его запах. Это раз. Ну и подумайте о том, что даже — маловероятно, но всё же — если вы найдёте средство против запаха… что дальше? Это ведь будет не бета и не омега. Удовлетворить альфу так же, как омегу или бету просто не получится — тело другое, как и потребности. И в фазе поиска любой альфа будет испытывать одно и то же непреодолимое желание. Это два. Альфа не способен достичь оргазма тем же путём, что и омега. Альфе доступен всего один вид оргазма, но для этого ему нужен или омега, или бета. Точно так же омеге доступен всего один вид оргазма — другой, но только один. Только беты могут испытать как оргазм омеги, так и оргазм альфы — зависит от их партнёра или партнёров. Природа — это такая умная сила, которая предусмотрела всё. Да и никогда в истории не случалось ничего подобного. Ни разу альфа не испытывал влечения к другому альфе. Подобное доступно только бетам. Возможно, потому они и существуют. Для разнообразия. Но я вам этого не говорил.

Чонин верил доктору, но ещё он верил и себе. А он, несомненно, испытывал влечение к другому альфе. Его даже преследовали сны, в которых он занимался сексом конкретно с Крисом. И даже кончал от этого, если судить по испачканным наутро простыням. Не раз вспоминал руку Криса на собственном члене и гадал, насколько узким Крис может быть внутри, с какой силой сожмёт член Чонина в глубине своего роскошного тела, насколько восхитительно будет войти в Криса, потеряться в нём, взять его всего полностью, овладеть и заставить сгорать от страсти, получить в собственность…

Эти потаённые мечтания пугали даже самого Чонина. Ещё ни о ком он так много не думал. И так горячо. И на душе становилось паршиво при мысли, что он хочет альфу. Такого же альфу, как он сам. Оправдывает презрительные слова Криса о том, что он готов трахать всё, что шевелится, даже если это шевелящееся не предназначено для таких развлечений.

Эти желания пугали Чонина, но хотеть Криса меньше от этого не получалось. Страх не помогал. Совсем. Чонин сходил с ума от вожделения и сам себя проклинал за поистине выдающуюся порочность.

Честно говоря, он непременно завалил бы Криса, наплевав на всё, если бы это была только голая и неприкрытая похоть. Чтобы хоть раз, всего один раз… и забыть. Самое то. Но он просто знал наверняка, что этого недостаточно. Наверное, знал точно так же, как Крис знал, что никогда не захочет стереть с левого плеча тёмный знак. Он хотел, чтобы Крис бился под ним, заходился в оргазме, хрипло шептал его имя и умолял взять ещё раз, ещё и ещё, ещё тысячу раз, чтобы стонал, хрипел и кричал от удовольствия, чтобы умолял не останавливаться, чтобы сбивчиво шептал, как ему это нравится, насколько Чонин хорош и какое непередаваемое удовольствие способен подарить Крису лишь он один. Чёрт возьми, Чонин спятил настолько, что мечтал о ребёнке, которого должен был родить ему Крис. Только Крис.

Чтобы Крис оставался только его хёном. Оставался. Всегда.

Если бы только это было возможно.

Если бы только Крис не был альфой.

Но его самый замечательный на свете хён был именно альфой. И шесть лет разницы — меньшая из бед.

— Значит, это точно невозможно? — слабым голосом уточнил Чонин.

— Совершенно невозможно, чтобы альфу привлекал другой альфа, — подтвердил с железной уверенностью врач. — В плане секса — неоспоримо и невозможно. Он может привлекать как интересный человек, как друг, наконец, но точно не как сексуальный объект.

Чонин покинул кабинет врача в смешанных чувствах. Казалось бы, всё доказывало несостоятельность любой его теории и желаний. Но он по-прежнему хотел Криса. Это началось с момента их первой встречи, но если раньше Чонину удавалось отстраниться от этого и переключить внимание на кого-то другого, то после проклятой субботы это уже не работало. Он просто не хотел близости с кем-то другим. Он хотел близости только с Крисом. Даже во время фазы поиска.

И Чонина постоянно преследовал тягучий едва уловимый пряный запах табака.