Исколотое тело (ЛП)

– Какой-то безумец, – наконец ответил Адриан.

– Безумец? – удивился Флеминг.

– Да.

– Вы имеете в виду человека, для которого души имеют большую ценность, нежели тела?

– Это определенно идеальное определение безумца.

– И вы имели в виду именно такое безумие? – упорствовал Флеминг.

– Нет. Я имел в виду, что некий человек, полагавший, что Перитона стоит убить, должно быть, сумасшедший или сумасшедшая.

Адриан впал в совсем мрачное настроение, и Флеминг решил оставить его и завершить свой визит в Перротс разговором с трудолюбивым младшим братом-финансистом.

Роберт как всегда погрузился в обучение, корпя над своими книгами.

Он освободил стул для детектива, откинулся на спинку собственного и спросил:

– Итак?

«Слишком спокоен, как я посмотрю. Будто сорокалетний», – присев, подумал Флеминг. Вслух он сказал:

– Мистер Маколей, я интересуюсь мнением людей о смерти мистера Перитона. Мои подчиненные же выполняют более сложную работу, собирая конкретные доказательства, – добавил он с улыбкой. Инспектор ждал ответа и немного удивился, не получив его. Он еще не подозревал о способности Роберта к умалчиванию.

– К этому моменту мне назвали несколько вероятных мотивов убийства и нескольких возможных убийц, – продолжил инспектор. – Больше всего меня интересует возможность того, что в этом деле имел место шантаж. Скажите мне: были ли у вас, человека, знакомого с участниками этой – не побоюсь этого слова – драмы, подозрения о наличии шантажа?

– Как по мне, миллионеры всегда подозрительны.

– Значит, вы думаете, что мистер Мандулян мог быть жертвой шантажа?

– Нет. Я скорее говорил о миллионерах в общем. Большинство из них когда-то были мошенниками.

– То есть вы не имели в виду ничего конкретного?

– Нет.

– Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Джон Лоуренс?

– Джон Лоуренс? Да. На прошлой неделе Карью говорил мне о постояльце «Тише воды» с таким именем.

– Вы ничего о нем не знаете?

– Абсолютно ничего.

– Вы его никогда не видели?

– Насколько мне известно – нет.

Флеминг сменил тактику.

– Ваш отец влюблен в миссис Коллис, я полагаю?

– Был влюблен.

– И Перитон пытался отбить ее у него?

– Нет.

– Прошу прощения?..

– Я сказал «нет».

– Но со слов вашего отца Перитон провел всю прошедшую неделю в попытках отбить ее у него, – возразил Флеминг.

– А я знаю со слов Перитона, что он пытался отбить ее у Холливелла.

– Погодите, – воскликнул детектив. – Я сбит с толку. Мне казалось, что мистер Холливелл влюблен в мисс Мандулян.

– Об этом я ничего не знаю, – ответил Роберт. – Я говорю вам то, что сказал мне Перитон.

– Он сказал вам, что Холливелл влюблен в миссис Коллис?

– Да.

– И он сказал вашему отцу, что знает об этом от вас.

– По словам отца – да.

– Но вы не говорили ему этого?

– Нет.

Флеминг поднялся.

– Последний вопрос, мистер Маколей: как вы думаете, кто убил Перитона?

– Я не знаю.

– У вас нет мнения на этот счет?

– Нет.

– Ну что же, – заключил инспектор. – Тогда я больше не стану отвлекать вас от вашей работы. Доброй ночи, мистер Маколей.

– Доброй ночи.

Вернувшись в гостиницу, Флеминг сделал еще несколько записей в своем блокноте. После записи о разговоре с Людовиком Маколеем инспектор пометил: «Подскочил при мысли о возможном самоубийстве». После беседы с Робертом он записал: «темная лошадка».

Последней беседой этого вечера был разговор с добродушным хозяином гостиницы – капитаном Гарри Карью. Они провели его в отдельной гостиной за парой порций виски с содовой. Владелец гостиницы смог внести различные дополнения в ту важную общую информацию, которую сыщик почерпнул из сплетен завсегдатаев «Трех голубей». Например, Карью заинтересовался вопросом братьев Маколеев. Адриана он немедленно отмел как сумасшедшего. Карью не мог понять его и выказывал безразличие к тому, что никогда не понимал Адриана. Он добродушно посмеялся над нападением юноши.

– Это произошло субботним утром, где-то в половине десятого, – рассказал он. – Парень влетел сюда так, будто за ним гнались сорок тысяч чертей – дикий взгляд, побледневшие щеки, весь дрожит. Заявился прямо сюда, ворвался без доклада и без стука и затараторил что-то непонятное, как чертова обезьяна. Наконец он смог выдавить что–то про мотылька, которого я поймал предыдущей ночью недалеко от их дома, ну вы знаете – Перротс, что на другом конце деревни.

– Да, знаю, – вставил Флеминг. – Я был там сегодня вечером.

– Ах да, конечно, вы были там. Итак, Адриан услышал о мотыльке от их садовника – я показывал ему мотылька. Парня это взбесило – он обозвал меня убийцей, Иудой, скотиной и Бог знает кем еще. Тогда я, как мне теперь кажется, совершил довольно глупый поступок – достал мотылька из ящика и показал ему. Он чуть было не вырвал его у меня. Набросился на меня как тигр, царапался и пинался. Сейчас это кажется довольно забавным, если подумать, но тогда я почувствовал себя нелепо – драться в своей собственной гостинице!

– А что насчет Роберта?

Владелец гостиницы заговорил совсем другим тоном голоса – насмешливость сменилась уважением.

– Роберт Маколей! Ох! Совсем другой тип – просто кошмар.

– Кошмар? В каком смысле?