Исколотое тело (ЛП)

К тому времени как Джек Бакстер, раздуваясь от законной гордости, закончил выдавать лондонскому инспектору свои собственные впечатления о жизни, привычках, характере, склонностях и увлечениях браконьера, они достигли темной рощи и подлеска, что формировали Старый лес Килби. Монашья запруда уходила вглубь леса примерно на сотню метров. Говорили, что она была построена в начале тринадцатого века монахами аббатства Килби, давным-давно исчезнувшего за исключением разрушенной стены и глубокого чашеобразного луга, ставшего рыбным прудом. Конечно, это был прекрасный образец каменной кладки, и воды реки Килби с нежным переливчатым журчанием ниспадали с ее высоты. Расположение запруды было необыкновенно романтичным и живописным. Река ныряла в мрачные тени лесных деревьев и, пока подлесок густел, а ряд деревьев становился плотнее, она, казалось, текла сквозь тоннель или по нефу буро-зеленой часовни. Опорные ветви формировали собой готическую плетенную и сводчатую крышу, а их листва едва пропускала свет. Затем река круто поворачивала, и у этого поворота, где арочная крыша была более глухой, чем где-либо, а полумрак еще более темным и подобным царящему в соборе, и находилась та знаменитая старинная запруда. Ниже, опять же, шли беспорядочные небольшие пороги и водовороты, и река, внезапно мелевшая у запруды, струилась по бесчисленным скалам и валунам.

Когда Флеминг и его проводник продвигались по узкой тропинке рядом с рекой, детектив неожиданно понял, что думает о Беккете и о той сцене в плохо освещенном трансепте в Кентербери, когда четыре рыцаря колотили в дверь и кричали: «Люди короля! Люди короля!»¹⁸ Как раз перед тем, как они подошли к запруде, они встретили сержанта из группы Флеминга, стоявшего на тропе.

– Что ж, Мэйтленд, – произнес инспектор, – что вы скажете об этом?

Стремлением всей жизни сержанта Мэйтленда было стать признанным и авторитетным экспертом по следам в Скотленд-Ярде, и он редко днем думал о чем-то, а ночью видел сны о чем-то помимо следов. Его мрачное и суровое лицо выглядело почти радостным, когда он потер свои худые руки и сказал:

– Хорошенькое дело, сэр, изрядное дело.

Флеминг знал характер своего подчиненного и не смог удержаться от легкой улыбки, отвечая:

– Никаких следов, полагаю?

– Как же никаких следов, сэр! – ответил меланхоличный сержант с триумфальным блеском в глазах. – Тут полно следов, сэр.

– А, хорошо, – буднично заметил Флеминг. – Не думаю, что они далеко нас приведут. Есть что-нибудь действительно важное?

Фигура сержанта Мэйтленда раздалась, как у двигающейся лягушки.

– Важное, сэр? – воскликнул он. – Следы и важны. У меня не было времени искать что-то еще.

– Хорошо, что вы обнаружили?

– Этот человек, Перитон, был здесь внизу. Как только я услышал, что тот человек, Палмер, рассказал о борьбе, я взял ботинок Перитона и спустился прямо вниз. Это его следы – тут нет ни тени сомнения.

– Даже на этом твердом, сухом грунте?

– Ниже запруды он не твердый, сэр, и к тому же не сухой. Река немного переполняется, и здесь нет четкого берега. Подойдите и взгляните сами.

– Сейчас-сейчас. Вы закончили исследовать землю на предмет следов?

– Что ж, мне понадобится еще полчаса на осмотр места борьбы, сэр, и затем я смогу исследовать следы в лесу.

– Очень хорошо, – Флеминг сел на тропинку, свесил ноги с края берега и закурил трубку. Тридцать пять минут спустя сержант Мэйтленд вернулся с докладом.

– Я закончил поиски, сэр.

– И?

– Тут было два человека, Перитон и кто-то еще. Другой мужчина был намного легче Перитона. Я предполагаю, что они спустились этой тропой, но, конечно, это едва ли окажется нам действительно полезным. Но в той луже грязи следы максимально четкие. Там определенно была борьба, а потом другой мужчина ушел через лес – скоро я пойду по его следу; Перитон, предположительно, передвигался, опираясь на руки и колени.

– Вы можете видеть следы, свидетельствующие об этом?

– Да, сэр. Один или два, а потом они теряются.

– Ясно. Это все?

– Да, сэр.

– Отлично! Теперь пройдите по следам, что идут через лес, и возвращайтесь сюда. Я же сейчас отправлюсь к запруде.

Флеминг обнаружил маленькую болотистую лощину именно в таком виде, как и ожидал. Там были следы, сломанные ветки, вытоптанный подлесок и, по крайней мере, одно место, где тело, как вполне разумно было бы предположить, тяжело рухнуло на мягкую землю. С другой стороны, нигде не было крови. Но опять же, размышлял Флеминг, это было неудивительно, учитывая, что один из мужчин, по-видимому, ушел прочь, а другой уполз с места драки. Ни одна из форм передвижения не была возможна с таким серьезным ножевым ранением в грудь. Смерть была практически мгновенной, насколько это возможно. По крайней мере, это он знал точно.

Эксперт по следам завершал свою работу, Флеминг же самостоятельно провел повторный осмотр и по прошествии двух часов был вознагражден маленьким треугольным обрывком ткани, найденном в терновнике, и клочком бумаги, точно подходившим к обрывку изкоттеджа Перитона. Сложив их вместе, Флеминг получил следующее: