Исколотое тело (ЛП)

– Спасибо. Кстати, вы знаете господина Констадиуса?

– Констадиуса? Да. Шурина старого Мандуляна зовут господин Констадиус. Он часто приезжает сюда порыбачить. Очень порядочный человек. Сказочно богат. Это все?

– Да, все, большое спасибо.

Флеминг взялся за сумку, в которой держал целую коллекцию всякой всячины, что, вероятно, могла пригодиться во время расследования – расписания поездов, карты, карманные словари, карманный набор инструментов, электрический фонарик и прочее. Он извлек большую карту Лондона и положил ее на стол.

– Дайте подумать, – пробормотал он. – Челси, Патни, Уимблдон… Уимблдон, да, вот оно. Стаффорд-авеню, Стаффорд-авеню, Стаффорд, Стаффорд, Стаффорд, вот оно. Стаффорд-авеню. Дом мистера Констадиуса. Итак, угол Уилбертон-роуд и Эффингхэм-роуд, где он?

Он корпел над картой, ища пересечение улиц, где стояла телефонная будка, а затем вдруг издал восторженный крик и потер руки. Угол Уилбертон-роуд и Эффингхэм-роуд был примерно ярдах в ста от Стаффорд-авеню.

– Ах, старый лжец! Старый лис! – воскликнул он. – Вот что происходит, когда у тебя ленивые шурины. Вы сказали Констадиусу пойти и позвонить из телефонной будки, и ленивый старый Констадиус пошел к ближайшей. Старый лжец!

Он присел подумать. Мандулян, вне всякого обоснованного сомнения, солгал, когда сказал, что ничего не знал о Лоуренсе. Теперь, к удовлетворению Флеминга, это было доказано, и основной вопрос заключался в следующем: с чего начинается ложь Мандуляна и где она заканчивается?

Глава XVI. Предложение брака

Махинации, когда необходимы махинации, и дерзость, когда необходима дерзость – как уже отмечалось, таков был руководящий принцип в жизни Роберта Маколея, и, закончив свой важный и в высшей степени удовлетворительный для него разговор с Теодором Мандуляном, он сразу же прошел по комнатам поместья в поисках Дидо. Наконец он отыскал ее в комнате, которая когда-то предназначалась в качестве студии и никогда не использовалась; та лежала на пестро-раскрашенном диване, основным цветовым оформлением которого были перья павлина и апельсиновые деревья, и читала немецкий роман. Она курила ароматную турецкую сигарету, и потому воздух был заполнен этим душистым дымом; ковер рядом с диваном был усыпан пеплом и окурками с розовым мундштуком. На Дидо была большая небрежно наброшенная испанская шаль, черные чулки и яблочно-зеленые туфли, а ее длинная обнаженная рука свешивалась с края дивана, еле видного сквозь дым, словно Млечный Путь на туманном небе.

Роберт на мгновение застыл в дверях и смотрел на эту великолепную, противоречивую пестроту, а затем вошел и спокойно сел на стул в изголовье дивана, подобно тому, как семейный врач садится рядом с пациентом.

Дидо уронила книгу, подняла обе руки над головой и зевнула.

– Что же, Роберт, – сказала она глубоким, хриплым голосом, после того как в полной мере, по-кошачьи, насладилась этим своим зеванием. – Что же, Роберт, вы пришли, чтобы добиться меня?

– Да, – последовал закономерный ответ.

– Тогда добейтесь меня, Роберт, добейтесь меня. Мне так скучно. Боже, мне так скучно! Сеймур, по крайней мере, был живым. Кажется, что в этом месте нет больше никого живого. Я уеду жить в Лондон и никогда, никогда больше не вернусь в Килби.

– Я знаю.

– Откуда вы знаете? Вы первый человек, которому я это сказала. Я подумала об этом только сегодня утром.

– Вы поедете в Лондон со мной.

– А! Смелый Дон Жуан, уезжающий прочь с прекрасной леди! – она снова зевнула.

– Я договариваюсь о сотрудничестве с вашим отцом.

Это действительно поразило ее, и она приподнялась, опираясь на локоть.

– Вы договариваетесь о сотрудничестве с отцом? Когда это было обговорено?

– Только что.

Дидо долго и пристально смотрела на молодого человека. По собственному опыту она знала, что если она действительно утруждалась поднять тяжелые, с темные прожилками веки и посмотреть на человека, то очень редко кто-либо мог долго выдерживать ее взгляд. Но Роберт Маколей был готов бесконечно смотреть на кого бы то ни было. Конечно, он не собирался смущаться из-за таких элементарных приемов, и поэтому, когда Дидо открыла свои темные, смертоносные орудия, он встретил их огонь, не моргнув и глазом, и через несколько мгновений ее тяжелые веки вдруг упали.

Роберт рассмеялся. Дидо в ярости вскочила и начала что-то говорить, но он прервал ее:

– Сядьте и сохраняйте спокойствие.

После мимолетной паузы она снова села и закурила сигарету.

– Послушайте меня, – сказал Роберт. – С сегодняшнего дня я в Мандулян Бразерс. Я не просил партнерства. Но через три года я буду партнером. Через пятнадцать лет я буду главой Мандулян Бразерс. Через пятнадцать лет мне будет сорок один год, и мир будет у моих ног. В этом мире вам не будет скучно. Это я могу гарантировать.

Она посмотрела на него.

– Не будет скучно! Как вы можете это гарантировать?