«Исконно русская» земля Сибирь

Что касается кыргыз, то западнотюркская письменность попала на Енисее на подготовленную почву. Уже почти два тысячелетия существовали там разнообразнейшие рисунки на скалах и на нарочито поставленных стелах. Многие из них составляют целые повествования о выдающихся событиях — сражениях, больших охотах, постройке новых поселков и переездах на новые места. Другие с различной условностью передают в символах отвлеченные представления, главным образом космогонического характера. Косые и прямые кресты, квадраты, круги, звезды, дуги и другие фигуры высекались еще в карасукское время. В тагарскую эпоху эти знаки умножились и к ним прибавились разнообразные тамги. В таштыке отмечен новый шаг вперед — появление наряду с тамгами счетных знаков. При такой древности и разнообразии средств фиксации, в условиях нового усложнения общественных отношений, когда возникала кыргызская государственность, естественны были попытки создания собственной письменности. Один такой опыт сохранил нам обломок грубого горшка, найденный в кыргызском кургане № 2 Уйбатского чаатаса. В его нижней части, под волнистой чертой расположена целая строка различных знаков — квадрат с крестом внутри, две наклонные черты, схематическая фигура мужчины, два вписанных друг в друга круга с чертой посередине, примыкающая к нему дуга, горизонтальная черта и черта вертикальная (см. рисунок).

Надпись на глиняном сосуде из Уйбатского чаатаса (а); прорись надписи на пряслице Минусинского музея (б)

Перед нами, несомненно, надпись, для которой использованы знаки, давно бытовавшие на Енисее, но только теперь поставленные в строку. Об отношении этого примитивного письма к руническому алфавиту можно заключать из того, что далеко не все рунические знаки восходят к арамейской системе.

Занимавшийся этим вопросом В. Томсен не нашел арамейских основ для 15 орхонских знаков и пришел к выводу, что они представляют собой местное дополнение. Он же в специальной таблице выделил «главнейшие и наименее сомнительные» варианты знаков, характеризующие енисейские надписи. В настоящее время количество определимых енисейских вариантов может быть еще увеличено. Уже самое количество их (до восьми к одному звуку) подтверждает относительную древность енисейского и очень близкого к нему таласского алфавита, отразившего ту стадию рунической письменности, на которой еще не закончилось сложение буквенных форм. Однако и теперь, как и при выходе в свет «Заметок об этническом составе тюркских племен и народностей» Н. Аристова, нельзя согласиться с его теорией происхождения тюркской руники исключительно из тамг. Наоборот, новые открытия в области среднеазиатских алфавитов еще раз подкрепляют теорию О. Доннера и В. Томсена.

Руническая письменность у кыргызов была распространена очень широко. На это указывает то обстоятельство, что в степях Кемчика, Улукема, Бейкема, Енисея, Абакана и их притоков уже найдено около 50 одних только надгробных надписей, из которых некоторые очень велики. Но не только количество надгробных надписей свидетельствует о широком знании письма. Рунические эпитафии Верхнего Енисея и Минусинской котловины явно рассчитаны на широкий круг читателей, а не только на представителей знати. Рассматривая содержание этих надписей, мы уже извлекли из них ценные сообщения о внутреннем устройстве кыргызского общества в VI—VII веках. При этом мы видели постоянные упоминания о народе, составленные в таких выражениях восхваления, которые не оставляют сомнения в том, что всегда был расчет на прочтение проезжим простым кыргызом. Еще в большей степени в том же убеждает обилие ненадгробных надписей. Большинство из них находится на скалах, часто представляя как бы беглые, торопливо начерченные острием отметки.

К сожалению, этот материал остается до сих пор не только не прочитанным, но в значительной массе своей и не собранным. Только А. Адрианов во время своих работ по эстампированию енисейских писаний списал некоторое число таких наскальных надписей-отметок. Известная часть их видна также на рисунках, сделанных с писаниц экспедицией Аспелина. В своих поисках писаниц я также встречал отдельные рунические знаки на камнях Майдашинских и Оглахтинских гор близ Минусинска.