Искорёженная история

Тем самым показал почин всем другим князьям и городам русским – судить не по знатности и бывшим заслугам, а по полезности и вкладу в реальное дело. Путь к так называемым «безродным» городам- выскочкам, каким и оказалась Москва, век спустя после владимирского эксперимента Боголюбского был открыт настежь. Без этого поступка-подвига Боголюбского ни о каком возвышении Москвы не могло быть и речи. Почин в России – величайший двигатель. Не зря Ленин назвал свою известную статью о зачатках коммунистического труда в Советской России «Великий почин» (1919 г.). И ведь прав оказался, пусть и на сравнительно небольшой временной отрезок нашей истории. Сотни миллионов советских людей в 20-60-е годы фактически работали по коммунистически, то есть почти бесплатно вкладывая свой труд в копилку советского общества…

Это одно из важнейших обстоятельств. И другое, ещё более существенное, – горький опыт Киевской Руси. Развал Древнерусского государства на удельные княжества, приведший Русь в положение данницы Золотой Орды, фактически превративший её в зависимое государство с внешним управлением из Сарая – столицы Орды, научил не столько политэлиту (её нельзя научить ничему!), сколько служилые сословия. Именно киевские эмигранты Андрея Боголюбского и их потомки поддержали трёх Иванов, которым Москва обязана своим положением сперва центра, а затем и столицы централизованного общерусского государства – Калиту, Ивана III и Ивана IV.

Итак, чтобы понять главное в некоторых исторических эпизодах, которые вопреки официальным версиям лучше и ярче высвечивают суть, не всегда стоит гнаться за общепризнанными авторитетами. Можно обойтись и столь же случайными, но, может быть, поэтому и более откровенными, чем официоз, мнениями. Одно из таких свидетельств содержится в справочнике-путеводителе В.В. Волиной «Моя Москва. Прогулки по Кремлю» (М., 1998). Там, в частности на с. 10-12, обращается внимание на следующие факлы.

По первому упоминанию в летописи основателем Москвы считается суздальский князь Юрий Владимирович, сын Владимира Мономаха. Своё прозвище Долгорукий он получил уже после смерти за постоянное вмешательство в южнорусские дела, в борьбу за киевский престол. В «Истории Государства Российского» Н.М. Карамзина читаем про нашего героя: «Знаменит в нашей истории гражданским образованием восточного края древней России, в коем он провёл все цветущие лета своей жизни. Распространяя там Веру Христианскую… умножил число духовных пастырей, тогда единственных наставников во благонравии, единственных просветителей разума; открыл пути в лесах дремучих, оживил дикие мёртвые пустыни. основал новые селения и города».

Но, справедливости ради, следует сказать, что он, «будучи сыном князя, столь любимого, не имел добродетелей великого отца, не прославил себя в летописи ни одним подвигом великодушия, ни одним действием добросердечия, свойственного Мономахову племени».

За что же так суров Н.М. Карамзин к личности, которую мы считаем выдающейся уже за одно великое дело основания Москвы? Может, за убийство боярина Стефана Ивановича по прозванию Кучка, владевшего «красными селами» Москвы? А был ли Кучка? Если нет, то кому и зачем понадобилось убивать его, несуществующего? Одно из летописных сказаний о начале Москвы повествует о том, что Москва, подобно древнему Риму, основана на крови (о чём свидетельствовал и старец Филофей, доказывавший, что Москва в действительности есть Третий Рим). По этому поводу сочинитель рассказывает следующее: «Два Рима убо падоши, а третий стоит, а четвёртому не быти. По истине град Москва именует Третий Рим…

Первый Рим создан от Рома и Ромула. Начали копать Алиан (от лат. aula – дворец, палаты. – Авт.) здати, обретоша главу только что убитого человека, свежая тёплая кровь текла из неё, и лицо являлось, как живое. Волхвы – мудрецы, искусные толкователи подобных знамений сказали: "Сей град глава будет многим, но не вскоре, а по времени, после многих убийств и пролития крови многих".

Так и Второму Риму, Константинополю, основание и зачало было не без крови же, но по убийстве и по пролитии кровей многих. Точно также и нынешнему сему Третьему Риму, Московскому Государству, зачало было не без крови же, но по пролитии, и по заклании и убийстве».

Эти сказания о якобы созидательном значении кровопролития при постройке крупных городов, по- видимому, совпадают с господствовавшим в Средние века (на Западе) поверьем, по которому при сооружении какого-либо значительного здания требовалось закласть живое существо и на его крови положить основной камень, отчего здание никогда не будет разрушено.

И в повести «О начале царствующего великого града Москвы.» тоже говорится об этом же: как и Древний Рим, и Второй Рим – Константинополь – возникли на крови, так и Москва как Третий Рим должна была во всём быть равна своим предшественникам и создаться «по кровопролитию же и закланию кровей многих».