Искорёженная история

– Законы у них лучше, государь, – ответил Сперанский. – Но у нас лучше люди.

– Вот о том и надлежит нам говорить, чтобы законы у нас стали тоже хороши, – ответил император. (В.Р. Мединский. «Мифы о России». – М., 2007. С. 492.)

Конечно, дело не в приверженности Сперанского Кодексу Наполеона, кстати, образцовому гражданскому кодексу, опиравшемуся на римское право. Наполеон вошёл в историю в большей степени не как военный и государственный деятель. В тогдашней Европе таких деятелей было немало. Были и такие, которые превосходили Наполеона и в военных, и в государственных делах. Он велик именно созданием своего Кодекса. Поэтому подражания Сперанского таким юридическим образцам, думаем, шло только на пользу. И не за переписку с французскими юристами и государственниками, которой он не прекращал даже в период войны 1812-1813 годов, стоит пенять Сперанскому. Всё это естественное общение. Неестественно другое. Может быть, впервые в истории России в высшем бюрократическом аппарате страны появился по современной терминологии агент влияния Запада.

Такие агенты, естественно, не расписывались в ведомостях за получение гонораров в иностранных посольствах. И не высылали ежеквартальных отчетов о проделанной работе. Их зависимость и служба как агентов влияния выражалась и выражается по сей день в другом. Они (кто искренне, как Сперанский, кто корыстно, как Нессельроде) действовали вопреки интересам нашей страны (не случайно таких агентов влияния метко назвали «пятой колонной»), однако редко можно найти обнародованные факты их антигосударственной деятельности. Но, как бы ни скрывала свои делишки «пятая колонна», патриотическая общественность во всех странах быстро и точно распознаёт политическую подоплеку этой деятельности и решительно восстаёт против агентов влияния. Иногда безрезультатно восстаёт, как, например, в 1990-е годы при президентстве Ельцина. Но заказной и, главное, противоестественный характер поведения такого сорта «колонистов» любое общество в любой стране улавливает безошибочно. И Сперанский тут не исключение.

Суть его реформаторства общеизвестна. По поручению императора Сперанский подготовил план государственных преобразований, над которым он работал с 1802 года. В его основу легли идеи и намерения Александра I. Сперанский представил свой проект документа под названием «Введение к уложению государственных законов». Сперанский поставил задачу преодолеть противоречия между уровнем развития России и не соответствовавшей этому уровню самодержавной формой правления. Он считал, что существующее общественное устройство «несвойственно уже более состоянию общественного духа», поэтому страна оказалась на грани революционного взрыва. Чтобы этот взрыв не случился, надо было ограничить самодержавие конституцией, осуществить разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, приступить к поэтапной отмене крепостного права. Россия, полагал Сперанский, идёт по тому же пути, что и Западная Европа, значит, следовало реформировать российскую государственность на европейских принципах. В проекте Сперанского принцип разделения властей объявлялся основой государственности России. Предполагалось создать Государственную Думу, исполнительную власть воплотить в министерствах, а высшим органом судебной власти сделать Сенат.

Сперанский не ставил задачу отмены самодержавия. Но общественность не зря усмотрела в том, что он предложил, «измену». Фактически план Сперанского был реализован в России столетие спустя, начиная с 1906 года, после издания царского Манифеста об учреждении Государственной Думы, выборов и прочих западноевропейских демократических институтов. К чему это привело Россию, известно – к крушению монархии и затем всей Российской империи. К этому могло привести воплощение проекта Сперанского уже в начале XIX века. И тогда ни о какой победе в Отечественной войне 1812 года не пришлось бы даже говорить. Может быть, и самой войны не понадобилось, ведь достигалась цель западноевропейской закулисы, как раз и состоявшая в ликвидации Российской империи на карте Европы.