Читаем Искорки души полностью

Два одиночества смотрели молча вдаль,

Мечтали и грустили в тишине,

Они молчали – и вдруг так стало жаль

Их разделенности… И дрогнуло в душе…


Хотелось встать и подойти вдруг к ней,

Укутать ласкою невысказанных слов,

Чтоб разорвать унынье поскорей,

И сбросить цепи с одиночества оков.


Но, видно, так начертано судьбой:

Как только подошел к прекрасной незнакомке —

Она исчезла в дымке серо-голубой

И растворилась – словно призрак тонкий…


И лишь когда рассеялся туман,

И в мире оказался я жестоком,

Вдруг оказалось – то мечта, обман,

А я стою, как прежде – одинокий…

* * *

Посвящается моему внуку Ивану

В нем все соединилось разом —

Талант, энергия и разум,

Лица приятные черты

И голос необычной красоты.


На сцене он – как Аполлон:

Красив, и статен, и умен,

Он голосом, улыбкою пленит,

Для зрителей он – подлинно магнит.


В нем скрыты многие таланты,

Быть может, помогает Анна,

Его богиня, его свет —

Он предан ей уж много лет.


Ее горящая звезда

Осветит путь его всегда,

Она всегда в его душе,

Хоть нет ее давно уже.


Про ее голос, ее стать

Всегда готов он рассказать,

Чтоб люди помнили всегда:

Горит, горит ее звезда


Как много слов еще она могла сказать,

Спеть голосом небесным, чистым,

И, кажется, готов он передать

Биенье ее сердца очень близко.


И этот их сердечный резонанс

Невольно заставляет нас

Мечтать, грустить, любить, смеяться,

И наслаждаться, наслаждаться!


Бэла

Попал я в Кисловодск – чудесный град,

Где отдохнуть всегда я рад,

И тотчас же увидел, сразу

Красавиц писаных с Кавказа!


Их тонкий стан и томный взгляд,

И волос черная струя —

Их всех обнять хотел бы я,

Но годы, годы говорят…


Одна из них молвит несмело:

«Прошу, составьте стих о Бэле,

Ведь только Лермонтов – известный ловелас

Про Бэлу и Печорина сказал лишь раз».


Не плачь, дитя, не знай печали,

К такой красавице, как ты,

Еще не раз падет к ногам мужчина,

Даря прекрасные цветы.


И обратится он несмело:

«Я вас люблю, драгая Бэла!

Вы краше самых лучших снов,

Я жизнь за вас отдать готов!».


Пусть птицей пролетят года,

Но утренней порой всегда,

Когда проснуться лишь сумела,

Пусть прозвучат слова: «Люблю тебя, о, Бэла, Бэла!».


Осень

Лист осенний желто-красный

Падает, едва шурша,

Осень, как же ты прекрасно

Песню свою поешь, шепча.


Тихо, тихо скрипят ели,

Листья падают с берез,

Солнышко уже несмело

Зажигает мириады рос.


В этой прелести осенней

Ты плывешь в своих мечтах,

Вспоминая с сожаленьем

О промчавшихся годах.


Но все так же поет осень,

И куда ни бросишь взор —

Всюду осень разбросала

Желто-золотой узор.


Знаю, снова будет осень

И наденет свой наряд,

Но, поверьте, очень-очень

Этой встрече буду рад


Розы

Я к розам стремлюсь в тот задумчивый сад,

Куда, словно в сказку, попасть всегда рад,

Где находишь покой, отдыхаешь душой,

Где встретиться можно с заветной мечтой.


Где сотни головок прекрасных, склоняясь,

Неслышно тебе о любви говорят,

Их нежный и тонкий цветов аромат

Тебя опьяняет, влечет помечтать.


Где можно остаться мне в мыслях с тобой,

Сполна надышаться усталой душой,

Забыть о невзгодах, ударах судьбы,

Где есть только ты и родные цветы.


И кажется вдруг, что не все еще плохо,

И легче идти нам по трудной дороге,

А если совсем ты устанешь в пути —

Приди в этот сад, к дивным розам приди.


Божий свет

Когда на сердце очень тяжко

И грех земной душу гнобит,

Хочу увидеть свет тот яркий,

Который Бог нас всем дарит.


Свет очищенья и надежды

Сниспослан сверху нам с небес,

Чтобы успокоить душу грешных,

Пока еще живем мы здесь.


Господь Всевидящий услышит

Молитвенный призыв к нему,

Лучом божественным напишет

Дорогу грешным через тьму.


И это предсказанье Божье

Сольется с музыкой веков,

И в душах злых и полных ложью

Настанет благость и покой.


И эта музыка святая

Слова молитвы вознесет

От тех, кто, землю покидая,

С прощеньем к Господу идет.


Читаю стихи из моей первой книги «Размышления» на моем юбилее


Слезинка

Она возникла, будто из тумана,

Вся в ореоле голубого света,

И тут же притянули, сразу

Ее горящие глаза – алмазы.


Во взгляде этих милых глаз

Увидел море серо-голубое,

И захотелось вдруг вернуться еще раз

В то детство прошлое, родное.


И что-то защемило в сердце вдруг,

Слезинка по щеке скатилась,

Как быстро пролетает наша жизнь —

Как будто лишь вчера это случилось.


Слезинки капают, а в них вся жизнь —

И детство, и отрочество, и юность,

И мама, бабушка, и первая любовь,

И запахи травы, вкус спелой вишни.


Как хочется увидеть в тех слезах

Далекое пленительное счастье,

Увы, его в слезинках нет,

И снова, снова жду его так часто.


Но хватит плакать, утираю слезы,

Смотрю открытым взглядом в жизнь,

Как много еще в жизни серой прозы,

Но радость и любовь – за это стоит жить.


Да, счастье не в слезах,

Оно в делах, любви, улыбке пролетает,

Не надо слез, пусть память никогда не забывает

Про искорку в тех серо-голубых глазах…


Видение

Когда с вершин гор Кисловодска

Увидишь вдалеке Эльбруса пик,

То замираешь от восторга

И в небо хочется на миг.


Как величава и прекрасна здесь природа,

Какой небесный дар!

И хочется вдохнуть все снова, снова

Этот прозрачный голубой нектар.


Всем хочется увидеть это чудо,

Вкусить кусочек голубого неба,

И верно – никогда я не забуду

Этих красот, где бы я не был.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Прочая научная литература / Образование и наука / Публицистика / Природа и животные
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное