Искра

Блондин вразвалочку прошел по проходу, красуясь, взял жезл и сделал пасс рукой. Маги засмеялись, а Ортан широко ухмыльнулся. Он открыл рот, чтобы отпустить какую-то шуточку, но тут радуга налилась краснотой, а потом вспыхнула, словно маленькое солнце. И терраса взорвалась от общего стона, потому что глазам стало невыносимо больно. Мы все закрыли лица руками, пытаясь избавиться от боли, вызванной светом, но он, казалось, проникал сквозь закрытые веки и даже ладони. Ортану пришлось хуже всех – он стоял почти вплотную к радуге и с воплем упал на колени. Магистр, находящийся рядом, даже не пошевелился. Один взмах – и свет погас.

– Очень плохо, господин Ортан, – жестко бросил он. – Вы только что чуть не лишили зрения всех присутствующих. Потому что это явление называется «алая радуга», оно способно покалечить и не подвержено обычным заклинаниям. И да, в прошлом году вы это уже проходили! Вернитесь на место, вы получаете молнию.

Парень скривился и упал на сиденье, а на его руке, возле большого пальца, проявилась багровая молния, пятая по счету. Если таких наберется десяток, можно вылететь из Академии.

– Кажется, ты не лучший ученик в Академии, – съехидничала я, рассматривая пять молний на его руке. Маг недовольно убрал ладонь и демонстративно отвернулся.

– Лучший здесь Арви, – буркнул он, не поворачиваясь. Я удивленно посмотрела на его молчаливого друга. И на его руки, лежащие на столе. Все ладони парня покрывали синие символы, обозначающие Искру. Каждый из таких знаков говорил о достижении в магии. Я даже прониклась к молодому магу неким уважением.

– Если еще и компанию сменишь, есть шанс стать человеком, – обнадежила я слегка смутившегося Арви.

– Безродная полукровка, – снова обозлился Ортан. – Не лезь к моему другу!

– Высокородный придурок, – прошипела я. – Глаза бы мои не видели вас обоих!

– Мы вам не мешаем? – осведомился магистр, зависая рядом.

– Ой! Простите! – Мы трое слаженно выпрямились и изобразили на лицах раскаяние. Под столом Ортан меня пнул, я снова вдавила каблук ему в ногу. Арви от нас отодвинулся. Чер Лерой хмыкнул и отошел.

– Продолжим. Разверните ваши свитки, явление первое: алая радуга…

Я положила на стол желтую бумагу и обмакнула перо в чернильницу. И застыла. На моем свитке медленно проявились буквы. Я моргнула, прочитав их. «Элея, покинь ученическую. Немедленно».

– Что, полукровка, первый раз видишь бумагу? – оскалился Ортан. – В той дыре, из которой ты вылезла, все еще пишут на каменных табличках?

Я снова моргнула, не слушая его. Лист был чист, без малейших признаков привидевшейся мне фразы. Макнула перо в чернильницу. И вновь на желтом листе медленно проявились буквы: «Покинь ученическую! Сейчас же!»

Слова растаяли через мгновение, а я так и сидела, изумленно обозревая свиток. Осмотрелась. Ученики склонились над столами, магистр стоял к нам спиной у широкой доски для написания.

Может, мне привиделись эти буквы?

«Поднимайся и уходи! Живо, Элея!»

Я моргнула в третий раз и неуверенно попыталась встать.

– Ты куда это собралась? – «ласково» прошипел мне на ухо Ортан и прижал к скамье. – Сбежать решила, пока магистр отвернулся? Сидеть! Нас с тобой ждет очень увлекательный разговор после занятия.

– Отстань от меня! – обозлилась я. И представила, как обернусь дикой кошкой и слегка покусаю противного блондина.

– Голубки, тише, вы мешаете, – прошептал с соседнего стола долговязый парень. Мы с Ортаном слаженно зашипели от такого обращения и уставились друг на друга. По щеке парня медленно полз паук, деловито дергая тонкими лапками. Белесое брюшко шевелилось и двигалось, насекомое было столь гадкое, что я, не раздумывая, схватила свиток и шлепнула блондина по лицу.

– Ой, – пискнула я, глядя в его наливающееся багровым цветом лицо, – там у тебя был… паук…

– Паук? – заревел Ортан на всю ученическую и вскочил. – Убью!!!

– Так я его… уже, – обрадовала я, пятясь назад. Но спина уткнулась в Арви.

– Ортан, на тебе правда паук, – тихо сказал он. – Даже несколько.

– Что?

– Мамочки! – взвизгнула Полина. – Что это за гадость?

Ученики вскочили со своих мест, хлопая ладонями по лицам и одежде, сбивая неведомо откуда взявшихся насекомых.

– Ай! – завопила Камилла. – Что это? Ужас какой!

Я посмотрела вниз и с трудом удержалась от желания заорать. Пол шевелился, словно живой, по доскам террасы двигались полчища насекомых. Бесшумно и жутко, потому что я рассмотрела черные чешуйки и хитиновые панцири – это были ядовитые сороконожки. У них были короткие тельца, изгибающиеся во все стороны, мохнатые лапки и две головы – с обеих сторон, так что ползти они могли вперед-назад и кусать с обоих концов!

Сороконожки вползали через дверь, словно густой черный деготь, сплошным ковром покрывая доски пола. И тут же устремлялись к людям, цеплялись за одежду и взбирались по ней в поисках открытых участков кожи.

А самое странное, что магистр исчез. На том месте, где он только что стоял, было пусто.